вопрос, то у Гиммлера снова имелось собственное мнение и он стремился прочесть по нему лекцию. Он изучал экономику сельского хозяйства и получил по ней ученую степень, и никогда не упускал случая воспользоваться своими знаниями в этой области, давая советы другим.
Однако его лекции вовсе не тяготили слушателей; Гиммлер читал их самым дружелюбным тоном и даже не без юмора. Впрочем, юмор уступал место смертельной серьезности, когда поднимался вопрос о том, что Гиммлер считал благодетельным или опасным для немецкого народа и германской расы. Он постоянно старался расширить свои знания, изучая новейшую литературу. Его невозможно было представить без книги или без документа в руке. Как бы Гиммлер ни уставал, он всегда брал в постель книгу.
Здесь мы подходим ко второй важной черте характера Гиммлера. Все его умонастроения покоились на образе человеческой природы, основанном на исторических моделях. Гиммлер из своих исторических штудий извлек идею о достижениях и поведении типичного представителя германской расы; именно такого германца он ставил перед СС в качестве абсолютного идеала; он обращался к образу идеального германца во всех своих заявлениях и хотел, чтобы весь немецкий народ был вылеплен по тому же самому образцу.
Такой культ германских предков стал для Гиммлера настоящей манией. Все, что ни делали эти предки, было хорошо и правильно. Гиммлер при любых затруднениях обращался к историческим примерам, вместо того чтобы воспользоваться верным инстинктом, который подсказал бы, что требуется в данный момент. Для Гиммлера история была единственным инструментом, пригодным для современности. Правильное решение любой насущной проблемы находилось сразу же, едва отыскивалась подходящая модель из истории германцев; поступать иначе означало для Гиммлера согрешить против духа предков. Сколько раз я слышал от него: «В таких обстоятельствах Фридрих Великий [или другой правитель] сделал бы то-то и то- то…»
Гиммлера никогда не оставлял в покое вопрос образования, вопрос организации немецкой жизни по правильным образцам. Такая тенденция проявлялась в рамках СС, когда он заявлял, что каждый член СС должен перед свадьбой получить разрешение у главы отдела СС по вопросам расы и расселения, да и вообще в отношении Гиммлера к священным узам брака. Кадеты в военных академиях должны были писать одно сочинение за другим и тщательно изучать тех персонажей, которых Гиммлер считал особенно важными – таких, как Генрих I, Фридрих Великий и даже Чингисхан. Гиммлер так долго жил в мире своего воображения, что даже себя считал великим германским вождем, которому Провидение поручило задачу в сотрудничестве с фюрером создать новые германские институты. Вера в реинкарнацию заставляла Гиммлера считать себя новым воплощением герцога Генриха Льва, в то время как сам Гитлер представлялся ему новым явлением великого арийского вождя, который приходит к людям раз в тысячу лет. Когда Гиммлер стоял рядом с гробницей Генриха I в Кведлинбургском соборе, он, должно быть, поздравлял себя с окончательным завершением той миссии на востоке, которую начал этот король, а продолжил Генрих Лев. Гиммлер делал все возможное, чтобы поощрять изучение жизни этих двух правителей; все материалы по ним он знал как свои пять пальцев. Генрих I был его безмолвным советником; Гиммлер даже верил, что, приложив усилия, может услышать глубоко внутри себя его голос. Символы всегда имели для него огромное значение. Он прославился своим огромным круглым обеденным столом в Берлине. За этот стол не допускалось более двенадцати человек, как и за легендарный стол короля Артура.
Но чтобы германский идеал снова овладел душой и разумом немецкого народа, было недостаточно; Гиммлер хотел, чтобы этот идеал проявился в физических чертах людей и чтобы согласно закону Менделя возродился первоначальный тип германца со светлыми волосами и голубыми глазами. Все СС должны были состоять из светловолосых людей: Гиммлер хотел, чтобы его окружали только высокие голубоглазые блондины. Секретарши для отделов СС с целью поощрения браков между соответствующими парами также подбирались в соответствии с этим стандартом. После окончательной победы Гиммлер намеревался оставить на всех важных должностях лишь блондинов, а его люди из СС получали бы разрешение на брак лишь в том случае, если бы их избранницы были светловолосыми и голубоглазыми.
Гиммлер говорил мне, что вычислил, исходя из закона Менделя: если проводить такую политику в течение 120 лет, то немцы вновь приобретут истинно германский облик; история будет благодарна ему за это, и через тысячу лет дело его жизни станет цениться так же высоко, как дела короля Генриха I – в настоящее время. По представлениям Гиммлера, Великий Германский рейх стал бы вечным лишь в том случае, если немецкую кровь очистить от всех чужеродных элементов. Для Гиммлера темные глаза и волосы были не более чем внешними признаками неполноценности; с другой стороны, голубым глазам он всегда доверял. Гиммлер рассматривал историю Европы как вечную борьбу между неполноценными темноволосыми расами и светловолосой германской расой господ.
Этой теории резко противоречили темные глаза и волосы баварцев. Гиммлер преодолевал это затруднение, утверждая, что искренняя поддержка, оказанная баварцами Гитлеру при борьбе за власть, свидетельствует об их германских настроениях и германском складе ума. Кроме того, лучшие баварцы попали в СС и женились на светловолосых женщинах. В следующем поколении, возможно, баварцы будут выглядеть точно так же, как остальные немцы.
Гиммлер порой очень серьезно утверждал, что человек со светлыми волосами и голубыми глазами не способен на такие же дурные поступки, как человек темноволосый и темноглазый; он никогда не наказывал светловолосых голубоглазых служащих СС так же сурово, как темноволосых. В подобных случаях он всегда требовал, чтобы ему принесли фотографию соответствующего человека; точно так же он поступал, когда вставал вопрос о помиловании заключенных. Если приходилось выбирать, кого из узников освободить, Гиммлер неизменно отдавал предпочтение голубоглазым блондинам. Мерзавцы со светлыми волосами и голубыми глазами с огромным мастерством пользовались этой слабостью Гиммлера.
Такое отношение и его последствия приводили к постоянным битвам Гиммлера с самим собой. Он защищал германский расовый тип, однако его собственный круглый череп был очень далек от нордического. Гиммлер всецело стоял за спорт и атлетические достижения, но сам не отличался ни гибкостью, ни подвижностью. Было очень забавно наблюдать, как он старается приспособиться к собственным правилам. Брандт со смехом рассказывал мне, с каким трудом Гиммлер пытался получить спортивный разряд в забеге на одну милю, о его попытках плавать и какие коленца он выделывал, вставая на лыжи – в последние годы он очень старался научиться ездить на них. Далее, Гиммлер утверждал, что истинный германец никогда не болеет, и тем сильнее страдал от жестоких желудочных колик, едва не лишавших его сознания. Он требовал, чтобы каждый член СС не делал себе ни малейших поблажек, но сам порой совершенно раскисал от фурункула на шее или же, заболев гриппом, сбегал из своей штаб-квартиры лечиться в Хохенлихен.
Гиммлер был баварцем, но горячо преклонялся перед прусскими королями, особенно перед Фридрихом Великим и Фридрихом-Вильгельмом I, королем-солдатом, который хотел расстрелять собственного сына, поскольку тот не подчинялся ему как солдат. Гиммлер в своих речах постоянно ссылался на такую прусскую суровость как на пример для подражания. Снисходительно относясь к оплошностям в повседневной деятельности, он неизменно прибегал к безжалостным наказаниям, когда под угрозу ставилось исполнение конкретных приказов. Он вынес смертный приговор Коху, коменданту лагеря Бухенвальд, за коррупцию и издевательства над заключенными, несмотря на то что этот человек был штандартенфюрером СС и обладателем золотого партийного значка: «Любой, кто ставит себя вне рамок сообщества, причиняя ненужные страдания, должен быть безжалостно наказан». Он даже был вынужден расстрелять своего племянника: того неоднократно и решительно предупреждали, а затем и наказали, но он все равно не оставлял своих гомосексуальных склонностей, которые, по мнению Гиммлера, подрывали нравственность в стране.
Гиммлер утверждал, что офицер ваффен-СС должен сочетать в своем лице железную дисциплину и величайшую боеспособность со всесторонним образованием и исключительными расовыми качествами; его достижения должны превышать достижения офицера вермахта. Гиммлеру хотелось стать главнокомандующим ваффен-СС, но фактически он был их идеологом и начальником вооружения, неукоснительно снабжая их оружием, обмундированием и боеприпасами. Гиммлер сам питал известные военные амбиции: почему бы ему не повторить в малом масштабе достижения фюрера? Его школьные друзья говорили, что у него всегда было два увлечения – военное дело и преступность. Гиммлер отрицал это, но ему действительно польстило, когда его назначили главнокомандующим Резервной армией после покушения на жизнь Гитлера. Он получил командование группой армий «Висла» – несомненно, в результате интриг Бормана и его окружения, которые задались целью продемонстрировать его некомпетентность и лишить его расположения Гитлера; но он, конечно, никогда бы не согласился на эту должность, если бы не
