С того момента, как Фред ввез ее по пандусу в торговый зал, она поставила себе целью сделать поход за покупками надолго запоминающимся предприятием. От братьев Паула слыхала, что мужчины терпеть не могут магазинов, и решила отомстить Фреду именно таким незаурядным способом.
Но Фред не остался в долгу: он с самого начала протестовал против каждого ее предложения. Сначала, Паула сражалась, как сумасшедшая, но потом поняла, что он тоже дразнит ее. Их споры по поводу занавесок и других предметов домашнего обихода становились все более и более взрывоопасными. Продавщица была явно озадачена, но старалась не показывать виду. В конце концов было куплено почти все, что они запланировали. Дождавшись, когда Фред вывезет ее из магазина, Паула повернулась в кресле и взглянула на него.
— Мы были отвратительны. Бедная женщина!
Фред усмехнулся в ответ:
— Ничего. Все в порядке. Она получит солидные комиссионные от такой крупной продажи. А зачем ты спорила со мной? Говорила же, что будешь «очень милой»
— Фред, я просто старалась быть благоразумной. Багровый коврик, который ты хотел купить для ванной, ужасен!
— Это моя ванная! Что хочу, то и покупаю… Чашечку кофе? — Он остановился рядом с кондитерской, где за стеклом витрины виднелись маленькие столики.
Глубоко вздохнув, Паула кивнула. Когда их заказ приняли, она продолжила свою атаку:
— Конечно, ванная — твоя, но ведь и другие будут ею пользоваться!
Фред откинулся на стуле, вытянул перед собой длинные ноги и посмотрел на нее с видом собственника — внимательно и лениво.
— Ты хорошенькая, когда споришь, — неожиданно сказал он.
У Паулы перехватило дыхание. Все это время он вел себя отвратительно по отношению к ней. Настоящий монстр! Но она никогда не боялась его — только своих собственных чувств… Его взгляд заставлял сердце биться быстрее. Хотелось броситься к нему на колени и задушить в объятиях. В голове вспыхнули воспоминания о поцелуях прошлым вечером. Она невольно облизнула губы, и Фред моментально заметил это. Он медленно протянул руки и погладил ее влажные губы подушечкой большого пальца.
Их глаза встретились. Он наверняка увидел в ее взгляде любовь, но Паула ничего не могла с этим поделать. Будь что будет! Это уже ничего не меняло.
— Находиться рядом с тобой опасно. — Голос Фреда был таким тихим, что она едва расслышала слова.
— Почему?
У нее тоже не было сил говорить громко. Связанная с ним прикосновением руки, завороженная его близостью, Паула вцепилась в кресло, чтобы не обнять Фреда за шею. Господи, они ведь находились в общественном месте! Необходимо соблюдать правила приличия…
— Ты заставляешь меня желать невозможного и думать о вещах, о которых я не должен думать.
Он убрал руку и отвернулся, прерывая поединок взглядов. В этот момент как раз подошла официантка.
— Ваш заказ, — сказала она улыбаясь. — Шоколадный эклер, пирожное с орехами и две чашки кофе.
Паула вдруг почувствовала, что ей расхотелось сладкого. Она мечтала о том, чтобы они вернулись домой. Там бы она забралась к нему на колени и заставила целовать себя до головокружения…
— Передумала? — спросил Фред, заметив, что она пристально смотрит на него, не обращая внимания на пирожное.
— Поедем домой! — Ее голос охрип от волнения.
Потянулись долгие мгновения. Фред не отводил глаз.
— Нет! — наконец коротко бросил он.
Паула опустила голову и потянулась за тарелкой с пирожными. У эклера был вкус мела, но она съела его. Зато кофе оказался весьма кстати: Паула только сейчас почувствовала, насколько продрогла. Покончив с едой, она равнодушно взглянула в окно кондитерской и заметила, что яркий день поблек. Может, она просто утомилась? Наверное, следует вернуться домой и вздремнуть…
— Завтра я выхожу на работу, — сказала она, не глядя на Фреда.
— А сможешь?
— Да. Но сейчас я устала. Хочу поспать.
Сон всегда выручал ее, когда она была чем-нибудь расстроена. Помогал сбежать от действительности, а сейчас ей хотелось этого больше всего на свете.
Как только они добрались до дома, Паула сразу же улеглась в постель, а после обеда опять вернулась в свою спальню. Она долго читала, пытаясь подавить любые мысли о Фреде, прежде чем провалилась в сон.
На следующее утро Паула оделась и приготовилась к занятиям. Они все время молчали, пока ехали в университет. Кресло на колесах было уже возвращено, и теперь она при ходьбе опиралась на трость: щиколотка почти не болела, беспокоило лишь запястье.
— Я провожу тебя в аудиторию, — сказал Фред, подъезжая к стоянке.
— Спасибо.
Не хотелось признаваться в этом даже себе самой, но Паула немного нервничала. Не из-за того, что кого-то мог вновь заинтересовать ее портфель. Просто требовалось время, чтобы исчезла подсознательная настороженность.
Фред не только проводил ее до аудитории, но и остался на лекции, изучая студентов и наблюдая за Паулой.
— Вовсе не обязательно было ждать меня, — пробормотала она после того, как ушел последний студент.
— Мне было очень интересно. Я ведь прослушал всего пару курсов по математике в колледже. Главным для меня всегда была криминалистика. Но если бы я учился у тебя, то наверняка добился бы большего. У тебя это так здорово получается, будто математика — самая великая наука в мире!
— Просто мне это нравится, — пожала плечами Паула.
— Заметно. Ты делаешь свой предмет живым. Мне показался очень удачным твой пример со скотоводческим ранчо.
— Многое в математике применимо на практике, но люди не всегда это понимают.
— Меня поражает то, с каким энтузиазмом ты относишься ко всему, за что берешься!
Пауле были приятны его восторги.
— Жизнь — такая прекрасная штука! Так почему не выразить это?
— Действительно, почему? Куда сейчас?
— У меня перерыв на полчаса, а потом следующая лекция. Тебе не стоит торчать здесь.
— Но мне хочется, — сказал он просто.
Фред присутствовал на ее занятиях и в среду, и в четверг. В пятницу был выходной. Он завез ее в университет и уехал. Пауле необходимо было разобраться с бумагами, а это требовало сосредоточенности. Дома она работать не могла: присутствие Фреда отвлекало ее.
Когда он не появился в субботу утром, Паула забеспокоилась, но тут же одернула себя: нельзя было позволять себе так привыкать к человеку. Кроме того, следовало отдохнуть, чтобы быть в форме перед сегодняшней вечеринкой.
К шести тридцати Паула слегка завила волосы и соорудила высокую прическу. Платье она выбрала кремовое, с голубым рисунком под цвет глаз, — достаточно нарядное, но в то же время теплое и удобное. С обувью дело обстояло хуже: поскольку повязку до сих пор не сняли, пришлось надеть не слишком изящные туфли без каблуков. Тщательно наложив макияж и обрызгав себя духами, она посчитала, что теперь готова окончательно.
От Фреда не было вестей весь день, но Паула надеялась, что он помнит о своем обещании сопровождать ее. Впервые за два года она отправлялась на вечеринку не одна, а с самым симпатичным и привлекательным мужчиной из всех ее знакомых.
