Киган мотает головой из стороны в сторону. Дыхание тяжелое, прерывистое.
– Триц... блиц... триц... блиц... укокошим сотню лиц... Триц...
– Хорошо, Том. Игра окончена. Прекращаем снимать фильм. А теперь я хочу, чтобы ты снял военную форму и покинул джунгли. Расслабься. Вернись в настоящее. Ты находишься у меня в кабинете в полной безопасности. Через минуту я стану считать от одного до пяти и когда скажу 'пять', ты полностью проснешься, почувствуешь себя отдохнувшим, спокойным, уверенным в своих силах... Раз... два...
На счете 'пять' Киган открыл глаза, немного поморгал, нахмурился, оглядел свою рубашку и удивленно спросил:
– Боже праведный, что случилось? Я насквозь пропотел.
– Да. Тебе снился плохой сон.
Киган повернулся и взглянул на Драммонда.
– Разве я спал?
– Что ты помнишь?
– Вы что-то говорили о звездах... космосе.
– А после этого ничего?
– Нет.
– Ты помнишь о фильме?
– О фильме? Нет.
– Том, кто такой Марти?
Киган нахмурил брови и, немного подумав, произнес:
– Не знаю никакого Марти.
– Это ни о чем тебе не говорит: 'Триц... блиц... укокошим сотню лиц...'
Наступила долгая мучительная пауза.
– Нелепо как-то звучит. Это я говорил во сне?
– Это для тебя что-нибудь значит?
– Ничего. Абсолютно ничего!
Но это было не так. Драммонд заметил, что по лицу Тома пробежала едва заметная тень страха, да и ответ его был чересчур торопливым.
– Том, в том повторяющемся сне о мужчинах в зеленом, те, что смеялись... они еще и пели?
– Пели?
– Монотонно тянули какую-то мелодию.
– Нет. Они словно с ума посходили. Хихикали и смеялись, как мальчишки, когда дурачатся.
– Кто-нибудь забирался на дерево?
Киган закрыл глаза, видимо пытаясь вспомнить, и это отразилось на его лице.
– Я... я не знаю.
– А какого цвета были парни?
– Я же сказал: зеленого.
– Но они относятся к англосакскому или негроидному типу?
– Англосаксы.
– А почему же ты говорил, что все они – черные?
– Кровь! – Киган резко приподнялся в кресле, глаза его уставились в одну точку, грудь тяжело вздымалась. – Нет, не кровь! Кровь – красная. Грязь. Грязь черная.
'Так выглядит засохшая кровь, – подумал Драммонд. – И точно такого же цвета могла быть кровь, проступавшая сквозь оливкового цвета военную форму'.
Когда они играли в ассоциативную игру, Киган связывал сад с зеленым, зеленый с черным, черный с красным, а красный с кровью.
Если бы все это не звучало так странно, Драммонд мог бы решить, что Киган говорил о толпе людей, которые, образно говоря, умирали от смеха.
– Хорошо, Том. На сегодня достаточно.
Тяжело вздохнув, Киган ухватился руками за край кушетки.
– Пол, у нас хоть что-нибудь получается? – спросил он.
Уверенно кивнув, Драммонд ответил:
– Да, сэр. Думаю, что это так.
И выключил магнитофон.
