– Несмотря на такое вступление, тебе бы очень понравилось в долине.
Что-то в его голосе заставило Карен внимательно взглянуть на него.
– Я уверена, что понравилось бы, – сказала она.
– Возможно, когда все это закончится, мы сможем по-другому взглянуть на нее, по крайней мере попытаемся. А в перспективе – я продам свой дом. Мне хотелось бы, чтобы ты помогла мне подобрать новый. Очень хотелось бы.
– Мне тоже.
Часы на приборной панели были отчетливо видны, но Карен, нервничая, взглянула на ручные. Было без десяти девять.
Она вздохнула.
– Как ты думаешь, должен же он позвонить? А вдруг это розыгрыш? Нет, не может быть. Больше звонков в редакцию не было.
– Что ж, разумно.
– А все же мне не верится, что он позвонит, а если позвонит, думаю, ничего путного из этого не выйдет. Здесь какой-то подвох.
– Какой?
Карен улыбнулась:
– Не знаю. Может быть любой.
Дотянувшись до заднего сиденья, она взяла свою сумку, переложила ее себе на колени, вынула магнитофон, протерла микрофон и вставила его в телефонную трубку.
– Ну, парень, я готова. Давай нам свою информацию.
Светящаяся стрелка часов на приборной панели показывала без восьми девять. Карен и Драммонд напряженно ждали звонка. Карен с шумом втянула через соломинку остатки кока-колы из банки и засмеялась:
– Сразу вспоминается детство. Так и слышу голос мамы: 'Это неприличный звук, Карен. Если придется пить из банки, оставляй каплю на дне'.
Драммонд улыбнулся:
– Твоя мама тоже так говорила? Как будто у нас с тобой была одна мать.
– Но чувства у тебя ко мне вовсе не братские.
В наступившей тишине слышалось мерное тиканье часов.
Они следили, как минутная стрелка подходит к пяти. Карен прошептала:
– Он не позвонит. Он умер десять минут назад от нервного напряжения. Они схватили его. Он катается где-нибудь по полу и хохочет.
– Nil desperandum[11].
– Ты учил латынь?
– Учил и забросил.
– Я тоже учила. Я была прилежной ученицей. Non nobis solum sed toti nundo nati. Мой школьный девиз, один из многих.
– И ты веришь в это?
– Во что?
– В то, что он означает?
– А что он означает?
– 'Не только нам одним, но и всему миру'.
– Очень интересно. Продолжай, Драммонд.
Зазвонил телефон.
– О мой Бог... спокойно... спокойно... Теперь я спокойна. Я спокойна... да запускай же этот чертов магнитофон, Биил... давай же, возьми трубку. – Руки у нее так дрожали, что она чуть не выронила трубку. – Алло!
– Миз Карен Биил?
– Слушаю. – Она обернулась к Драммонду: – Это он.
– Миз Биил, у меня есть сведения, которые вы ждете. Но я хочу кое-что взамен.
– Взамен? Что вы имеете в виду? – Карен со значением посмотрела на Драммонда – вот он, подвох!
– Я хочу получить пять тысяч долларов. Наличными. Двадцатками.
– Ого!
– Сейчас вы наверняка думаете: это обманщик, этот человек заберет мои деньги – и тю-тю... Если бы этот человек знал Тома Кигана, для своего старого дружка он сделал бы это бесплатно. Какая-нибудь такая ерунда, а, миз Биил?
