Кессельгут поискал кого-то глазами.
— Господин Хагедорн в холле, — сказал швейцар. Кессельгут захромал дальше и вскоре увидел столик, за которым сидели Шульце и Хагедорн. Но когда он через несколько шагов разглядел сидевших там же обеих женщин, он начал тихо стучать зубами. Потом испуганно протер глаза. Да этого быть не может! Он еще раз посмотрел туда. Ему стало дурно. Он готов был провалиться сквозь землю. Но пол был крепкий, и Кессельгут захромал к столику. Тетя Юлечка злорадно ухмылялась.
— Что с вами стряслось? — спросил Шульце.
— Ничего страшного, — ответил Кессельгут. — Было столкновение. И все. Думаю, что спортом больше не буду заниматься.
Тетя Юлечка гипнотически посмотрела на Хагедорна.
— Вы не хотите нас познакомить?
Молодой человек представил их друг другу. Был обмен рукопожатиями. Все очень формально. Кессельгут не решался заговорить. Любое замечание могло быть истолковано превратно.
— Вы, конечно, тот господин, которому принадлежит пароходная линия? — спросила Хильда.
— Тот самый, — смущенно ответил Кессельгут.
— Что ему принадлежит? — переспросила тетя Юлечка и поднесла к уху ладонь, точно глуховатая.
— Пароходная линия, — отчеканил Шульце. — Даже очень большая линия! Не правда ли?
Кессельгут занервничал.
— Извините, мне надо переодеться. А то схвачу насморк. — Он трижды чихнул. — Позвольте пригласить сегодня всех присутствующих после ужина в бар?
— Одобрено, — сказал Шульце. — Посмотрим, сколько осилит тетя Юлечка.
Она распустила перья.
— Я вас всех перепью. На свадьбе моей сестры в 1905 году я одна выпила две бутылки смородиновки.
— Надеюсь, сегодня вы захмелеете несколько быстрее, — заявил Кессельгут. — А то мне дорого обойдется это удовольствие.
Он захромал к лестнице, напоминая своим видом побежденную армию.
Тем временем Фриц пожирал глазами Хильду. Внезапно он рассмеялся.
— Хотя это не столь важно… но я еще не знаю вашу фамилию.
— Странно, да? — сказала она. — Представьте себе, у меня такая же фамилия, как у вашего друга Эдуарда!
— Эдуард, — спросил он, — как твоя фамилия? Ах да, извини, у меня сегодня винтика не хватает. Вы — Шульце?
— С каких пор ты снова начал выкать? — спросил Шульце.
— Он же имел в виду меня, — вмешалась Хильда. — Все верно, господин кандидат. У меня с вашим другом одинаковая фамилия.
— Надо же, такое совпадение! — воскликнул Хагедорн.
— Шульце — фамилия очень распространенная, — заметил Эдуард и сердито взглянул на Хильду.
— И все же, все же, — с чувством сказал Фриц. — Совпадение это производит на меня странное впечатление. Словно за ним скрывается судьба. Может быть, вы состоите в родстве и не знаете об этом?
Тут у тети Юлечки начался приступ удушья, и Хильде пришлось срочно эвакуировать ее из холла. На лестнице Кункель изнеможенно сказала:
— Такую дозу выдержит только лошадь. Неужели нельзя было подыскать другую фамилию?
Хильда энергично покачала головой.
— Я не могла его обмануть. У меня с его другом, господином Эдуардом, одинаковая фамилия. Это же правда.
— Только бы хорошо кончилось, — вздохнула Кункель.
— Ну разве не чудесная девушка? — спросил Фриц.
— Ага, — буркнул Эдуард.
— Ты видел, какие у нее ямочки, когда она смеется?
— Да.
— А в зрачках золотые искорки мерцают.
— Не замечал ни разу, — сказал Шульце.
— Как ты думаешь, сколько ей лет?
— В августе будет двадцать один. Фриц засмеялся.
— Все шутишь! Да, пожалуй, около того. Тебе не кажется, что я должен на ней жениться?
— Ну что ж, — сказал Шульце, — не возражаю. — Он сообразил наконец, что отвечает невпопад, и взял себя в руки. — А может, у нее нет ни гроша, — добавил он.
— Даже очень вероятно, — сказал Хагедорн. — У меня тоже нет! Завтра спрошу ее, пойдет ли она за меня. И тогда мы немедленно обручимся. И как только найду работу, сразу поженимся. Будешь моим свидетелем?
— Само собой разумеется! — заявил Шульце. Хагедорн размечтался.
— Я будто заново родился. Вот теперь я начну штурмовать берлинские фирмы! Заговорю до полусмерти всех генеральных директоров. Им даже в голову не придет выгнать меня.
— Может, что получится с тоблеровскими заводами.
— Кто знает, — усомнился Фриц. — С рекомендациями мне никогда не везло. Нет, мы сделаем иначе. Когда будем в Берлине, нагрянем к старику Тоблеру. Ты хоть слыхал, где он живет?
— Где-то в Груневальде.
— Ну, адрес разузнаем. Просто-напросто заявимся туда, позвоним, отодвинем с дороги служанку, усядемся в его парадной комнате и не уйдем, пока он не примет нас на работу. В худшем случае там заночуем. С собой захватим бутерброды. Ну как, пойдет?
— Идея грандиозная, — сказал Шульце. — Заранее предвкушаю, какая физиономия будет у Тоблера. Уж мы вдвоем зададим жару старику, а?
— Пусть не сомневается! — с восторгом подхватил Хагедорн. — Господин тайный советник, скажем мы, у вас много миллионов, и каждый год вы прибавляете к ним еще парочку; и поэтому вряд ли двум талантливым специалистам по рекламе стоило приходить именно к вам. Нам следовало бы лучше работать на фирму, у которой дела плохи, дабы она снова встала на ноги. Но, господин тайный советник, любая реклама связана с расходами. Мы, пропагандисты товаров, — полководцы; однако наши армии, аккуратно связанные пачками, лежат в вашем сейфе. Без войск даже лучший стратег не выиграет битву. А реклама — война! Война за умы миллионов людей. Речь идет о том, чтобы покорить эти умы, господин тайный советник Тоблер, превратить их в оккупированную территорию! Конкурентов надо побеждать не потом, на рынке, а уже в ходе мыслей тех, кто завтра будет покупать. Мы, специалисты по рекламе, способны при помощи психологии сделать из обычного предмета торговли в рамках свободной конкуренции исключительно монопольный товар! Предоставьте нам свободу действий, сэр!
Хагедорн перевел дух.
— Грандиозно! — сказал Шульце. — Браво, браво! Если после этого Тоблер не примет нас на службу, значит, он вообще не заслуживает своего счастья.
— Это ты говоришь, — заявил с пафосом Фриц. — Но он-то не настолько глуп.
Шульце вздрогнул.
— Может, спрошу ее сегодня вечером, — решительно сказал Фриц.
— Кого?
— Хильду.
— О чем?
— Хочет ли она стать моей женой.
— А если не захочет?
— Вот это мне в голову не приходило, — сказал Хагедорн. Его сердце сжалось от страха. — Эдуард, не пугай меня!
