— Я тогда лучше позже, — выбрал Эдуардыч. — А телефончик записывайте.
Он продиктовал номер.
— Кого спросить?
— Константина Эдуардовича.
«О, хоть узнал, как соседа звать, — подумал Верещагин, — как Циолковского».
— Занимаетесь чем? — спросил на всякий случай оперуполномоченный.
— Завуч я… в школе. Ну и биологию преподаю.
«Теперь понятно, откуда такие замашки: к стенке без суда и следствия. С кем поведешься… Интересно, он бы их действительно расстрелял?»
Последней Владимир Викторович погрузил картину, аккуратно положив сверху, чтобы не повредить холст.
— Ценная картинка? — спросил Яблоков.
— Бесценная, — ответил Верещагин.
Прямо за порогом отделения, расположившегося в двухэтажном типовом здании серого кирпича, Владимира Викторовича встретило объявление, занимавшее, наверное, добрую половину стены. Даже человек с близорукостью минус сто сумел бы прочитать его без очков. Объявление было изготовлено типографским способом, что говорило о серьезности момента.
СОГЛАСНО ПОСТАНОВЛЕНИЮ ПРАВИТЕЛЬСТВА РФ С ЗАЯВЛЕННОЙ СТОИМОСТИ ВОЗВРАЩЕННОГО ПОТЕРПЕВШЕМУ ИМУЩЕСТВА ВЗИМАЕТСЯ НАЛОГ В СУММЕ 15 (ПЯТНАДЦАТЬ) ПРОЦЕНТОВ. В СЛУЧАЕ ОТКАЗА ОТ УПЛАТЫ НАЛОГА ПОСЛЕДНИЙ ВЗИМАЕТСЯ ПРИНУДИТЕЛЬНО. (Если имущество не найдено или не возвращено, налог не взимается.)
Владимир Викторович вспомнил, что действительно пару месяцев назад в народе активно обсуждалась идея властей взимать данный налог. Идея родилась в рамках объявленной войны коррупции и реформы милиции. Мол, дабы сотрудники были заинтересованы в поиске преступников, им нужно доплачивать из внебюджетных средств. А где взять внебюджетные средства? У «счастливых» потерпевших. Это раз. Второй плюс: возрастет благосостояние сотрудников, и им не придется подхалтуривать на стороне или брать взятки. Да и справедливо это: разыскал — получи бонус.
Народ бросился в Интернет с протестами и открытыми обращениями к президенту, но на особо говорливых обращенцев возбудили уголовные дела с экономическим уклоном, и полемика быстро закончилась. Кто-то попытался выйти на улицу, но из подъездов их не выпустил ОМОН, проводивший в тот день всероссийскую контртеррористическую операцию.
Владимир Викторович отнесся к нововведению спокойно, ибо считал, что его это не коснется. Зато сейчас, увидев объявление, немного занервничал. Но потом успокоился. Ведь он сам нашел свое имущество, поэтому под постановление правительства не подпадал.
Он проследовал за Яблоковым в кабинет, написал заявление, объяснение и сделал опись имущества с указанием стоимости.
Оперуполномоченный, отложив все, кроме описи, в сторону, достал из ящика стола складной калькулятор. Пощелкал кнопочками и перевернул машинку, чтобы сидящий напротив потерпевший мог увидеть результат.
— Пожалуйста… Когда закончим, подойдите к секретарю, она выпишет квитанцию. Оплатить можно в любой сберкассе.
— Что «оплатить»? — не врубился замредактора «Муры».
— Вы же читали объявление, — спокойным, будничным тоном пояснил Яблоков, — постановление правительства. Пятнадцать процентов от стоимости похищенного в счет государства.
— Погодите… Но это в случае, если нашли вы. А тут я сам все нашел. Гнался, руки крутил… То есть эти пятнадцать процентов полагаются мне.
— В постановлении сказано четко: если вы обратились в органы с заявлением и ущерб вам возмещен, то налог платите все равно. Вне зависимости от того, кто что нашел.
— Вам не кажется такая ситуация абсурдной? — продолжал отстаивать свои права, в общем-то, законопослушный гражданин. — Все равно что поймать рыбу и самому себе ее продавать. В конце концов, я мог и не вызывать вас! Просто забрать вещи, и все!
— Нет, не кажется, — простодушно, но твердо ответил государственный муж. — Вам бы лишь свои пожитки вернуть. А что с этими бомжами делать, вы подумали? Их, между прочим, еще до суда довести надо. То есть арестовать, предъявить обвинение, кормить, поить, ублажать, наконец. А это все деньги, между прочим.
— Кто ж спорит? Это обязанность государства, мы платим налоги…
— Вы кем работаете? — не дав досказать, перебил Яблоков.
— Замредактора журнала «Мужская работа».
— И какая у вас зарплата?
Владимир Викторович смутился. Зарплата была потешной. Ибо основная ее часть по-прежнему, как в старые добрые времена, платилась в секретных конвертах.
— Три тысячи… рублей.
— Вы хотите сказать, что сотни баксов вам хватает на питание, кварплату, бензин, одежду и удовольствия типа кино?
Возразить было нечего. Опять пришлось позорно промолчать.
— Поэтому не надо про налоги… А то пойдем и проверим, все ли с вашей бухгалтерией в порядке.
Пристыженный Верещагин еще раз посмотрел на дисплей калькулятора. Вот идиот. Зачем такую сумму указал? И Эдуардыч тот еще советчик. «Пиши больше, пиши больше…» Знаток жизни. Вот такие и учат детей, а потом удивляемся, откуда в стране столько дебилов.
Опытный оперуполномоченный по направлению взгляда собеседника прочитал его мысли.
— Но есть вариант…
— Да?
— Варианты есть всегда. Вы курите?
— Нет.
— А я курю… Пойдемте на улицу, а то Госдума запретила смолить на рабочих местах. Ужасно неудобно.
В коридоре столкнулись с водителем, таскающим привезенное имущество в комнату с надписью «Камера хранения». Возле объявления о налоге Яблоков как бы невзначай ткнул пальцем в пункт о принудиловке. При этом скорчил оппозиционную мину — мол, сами не хотим, но куда деться?
Они обогнули здание и остановились у бетонной стены с подозрительными выбоинами и пятнами бурого оттенка. Яблоков закурил.
— Владимир Викторович, — он сменил официальный тон на дружески-разговорный, — давайте чисто по жизни. К вам, допустим, придет гражданин и попросит статейку нужную разместить. Не просто так, само собой. Вы же возьмете? Возьмете. И правильно сделаете — любой труд должен оплачиваться. Это по понятиям.
— У нас направленность другая. Рукоделие. Никто ничего не предлагает.
— Ну, это я к примеру… Вы думаете, нам больше делать не хрен, как с этими гастарбайтерами вшивыми возиться? Потом педикулез дороже лечить. Да, вы молоток, поймали. Кто против? Но и меня поймите…
— Вы, кажется, хотели предложить какой-то вариант.
— Короче… Опись с заявой можно переписать. Укажете, что ущерб для вас незначительный, заплатите копеечный процент и никаких проблем. — Яблоков оглянулся, будто стоящий на стреме налетчик. — Ну а мне за хлопоты половину от реальной стоимости. Прикиньте, половина — гораздо приятнее. Всего-то две штуки с хвостиком.
— Вы говорите, что я могу переписать заявление? Значит, оно еще не зарегистрировано? Тогда давайте я просто заберу его.
