— А ты чего будешь делать?
— Спать пойду. К матери. Потом с Леркой поговорить попробую.
— Совсем ты себя не уважаешь. Она за тобой бегать должна, раз накосячила. Волосы пеплом посыпать.
— Зачем?
— Чтобы перхоти не было… Ладно, делай, как знаешь. Я уже устал тебя уговаривать.
Пин-код Вадик так и не вспомнил. Но все-таки попытался сыграть с банкоматом в покер. Угадать с трех попыток. Но последнюю все-таки не использовал. Вдруг увидит код во сне, как Менделеев периодическую таблицу.
От тестя он позвонил матери и предупредил, что скоро приедет. Поэтому она дождалась его, после чего сразу побежала на работу. Оно и к лучшему. А то начались бы расспросы, охи, ахи… Слезы, советы. А советы Вадику нужны были меньше всего. Единственное, что он попросил у матери, это денежные знаки. Не хотелось идти к Лерке с пустым кошельком. Это вызвало бы закадровый смех.
Российской валюты у матери осталось только ей на обед. Так звезды расположились. Пришлось достать из чулка неприкосновенный запас — стодолларовую купюру, отложенную на борьбу с мировым финансовым кризисом.
До трех дня Вадик спал под звуки невыключенного телевизора. Проснулся, когда началась криминальная хроника.
«Крупная драка произошла минувшей ночью в одном из ночных клубов Санкт-Петербурга. По данным правоохранительных органов, в ней приняли участие более двадцати человек. В результате шестеро из них были доставлены в больницы с травмами различной степени тяжести. Со слов сотрудников службы безопасности клуба, конфликт возник между находившимися здесь военнослужащими и представителями сексуальных меньшинств. Несколько человек задержаны, у двоих изъято по три дозы кокаина. Возбуждено уголовное дело по статьям хулиганство, нанесение вреда здоровью и хранение наркотиков. Следствие выясняет, к какой части были приписаны военнослужащие…»
За стеклом милицейского аквариума мелькнуло Пашино лицо. Судя по макияжу, он бился до последнего, как и подобает настоящему военно-воздушному десантнику, и в плен не сдавался. Вот они, скромные настоящие герои России. Потом на экране возникла рамка металлоискателя, установленная на входе в клуб рабочей молодежи. Камера видеонаблюдения бесстрастно зафиксировала двух заходящих субъектов в камуфляже, в том числе их потрепанные физиономии, и теперь запись прокрутили пятимиллионному населению города с просьбой опознать господ офицеров.
«Блин, им что, показывать больше нечего? Мало ли в городе более достойных сюжетов? Убийства, там, изнасилования? Геноцид, наконец? А тут драка какая-то! Подумаешь, педиков в клубе побили! Побили б обычных, никто б и не вспомнил!»
«…Полным провалом закончилась очередная попытка двух молодых жителей Санкт-Петербурга совершить акт вандализма в Летнем саду…»
Фу, это хоть не про них… Ну вот, ко всем последним развлечениям добавилось еще одно. Бегать от ментов. Данных своих Вадик, слава богу, на входе в клуб не оставил, но его рожа на экране была вполне узнаваема. Даже под голубым беретом. Кто-нибудь да позвонит по указанному внизу номеру. Шестая гвардейская дивизия… Не пора ли в Лондон за политическим убежищем? Там всех принимают.
Он становился телезвездой. Медийным лицом. Скоро на улицах начнут узнавать и автографы клянчить. А то и в криминальный сериал пригласят. «Интересно, Лерка увидела? У них телик в салоне под потолком висит-пылится. Офигела, наверное, от счастья».
Но удивительное дело. Как и два дня назад, Вадик чувствовал бы себя гораздо хуже, измени он Лерке. Чувствовал с моральной точки зрения, конечно. С физической все было гораздо драматичней.
Вспомнил слова Никиты. «Это она за тобой бегать должна, раз накосячила». Только по всему получается, что это он, Вадик, накосячил, раз довел ситуацию до предела. И он бегать должен, как не легко в этом признаться. Хотя ситуация выглядит со стороны абсурдно. Жена наставила мужу рога, а тот должен еще и извиняться, вместо того чтобы дать по лицу. Причуды бытия.
С трудом праведным поднявшись с дивана, он принял душ, побрился найденным в шкафчике первобытным одноразовым станком без пены и кое-как замаскировал синяки и ссадины матушкиной пудрой. Левый глаз напоминал опухшую линзу от телескопа и вызывал легкое отвращение. «Визин снимет раздражение и усталость…» Потом он без аппетита съел оставленные ею на плите восемь котлет с картошкой и, нацепив дамские солнцезащитные очки, направился в ближайший обменный пункт менять баксы. Но, увы, по дороге вспомнил, что у него нет паспорта, без которого строгий меняла пошлет его подальше. То есть на биржу. Особенно с такой-то рожей, хоть и в темных дамских очках.
Ну да. Оставалось идти туда, благо, находилась она не очень далеко, на Петроградской стороне, чуть больше часа пешком. Да и курс там погуманней, а в положении Вадика каждая копейка на вес цента. Заодно повидается с другом Никитой, а то давненько не встречались. Обсудят телерепортаж, поделятся положительными впечатлениями. Поспрашивают у знающих брокеров, какой срок полагается за хулиганство и телесные повреждения.
Шел Вадик, подняв воротник пиджака и низко наклонив голову, словно провинившийся ученик. А от военного патруля шарахнулся в ближайший подвальный магазин с вывеской «СВ. МЯСО». И четверть часа рассматривал совсем не святые останки несчастных животных, убитых на потребу толпы, боясь высунуться наружу. Ничего не выбрал. Как это все-таки романтично находиться в розыске. Непередаваемые матом эмоции. Практически сериал «Побег». Успокаивало одно. У нас не Америка. Это там на тебя будут показывать пальцем и названивать в полицию. Для них это норма. А у нас не то что не позвонят, а еще и предупредят, чтобы ноги уносил. И руку пожмут.
Наконец, преодолев полный опасностей и засад путь, Вадик переступил порог биржи. Можно поменять деньги и на подходе, многочисленные спекулянты с табличками на шеях предлагали соблазнительный курс. Но был риск стать жертвой ломщиков. Со слов Никиты, они еще попадались среди относительно честных менял. А терять последнюю сотню матушкиных «зеленых» не хотелось.
Народ внутри здания активно торговался и на Вадика не обратил никакого внимания. И не обратил бы, будь он даже Максимом Галкиным, объявленным вдруг в федеральный розыск за финансовые махинации на сцене. Все заняты делом.
Он по-шпионски огляделся и, убедившись, что ему ничего не угрожает, двинулся на поиски друга. Будь жив мобильник, он позвонил бы и договорился о встрече в укромном месте, чтобы не попасть в лапы полиции. Но мобильник пал смертью храбрых в клубе рабочей молодежи.
После трех минут блужданий он наконец увидел друга. Узнал его сначала по животу, а уже потом по лицу, ибо лицо тоже было в темных очках. Друг стоял боком ко входу и весело общался с…
Вадик снял очки, дабы убедиться, что зрение не лукавит. Потом тряхнул головой. Вдруг, как ночью в клубе, это глюк, вызванный тяжелым психологическим состоянием.
Не привлекая внимания, сделал два шага вперед, прячась за спинами брокеров.
Нет, ошибки быть не могло. Это не глюк.
С другом Никитой вполне мирно и тоже улыбаясь беседовал культурист, застигнутый Вадиком с Леркой… Разговора последний не слышал, мешал гомон биржевиков. Но ощущение такое, что один другому анекдот рассказывает. И знакомы они явно не первый день.
Как же так получается? Все так быстро кончается… Тьфу, это не оттуда… Выходит, Никита знал, кто был у Лерки?! И все эти дни прикидывался дурачком!
Зачем же он таскал его по баням и борделям?! Зачем призывал отомстить Лерке?
Только с одной целью! И другой быть не может!
Чтобы Вадик уже никогда не вернулся к ней!
Но зачем?
«А мы сейчас спросим… По-мужски. У обоих. Терять все равно нечего. В розыске нахожусь».
Главное, фактор внезапности.
Вадик бросился вперед, расталкивая стоявший на пути народ. Народ недовольно зароптал. Но героя это не остановило.
«Там горячее подали… Вам рыбу или мясо?»
