вожделенный финал показался им яркой вспышкой света, после которой наступило желанное освобождение. Натан не стал себя сдерживать, чего и желала Элис.
Удовлетворенные и уставшие, они без сна лежали в объятиях друг друга, думая о том, что их страсти не будет конца и пылкую любовь ничто не разрушит. Элис закрыла глаза и задремала, но громкий рев, раздавшийся в другой комнате, моментально вернул ее к действительности.
– О господи! – испуганно вскричала женщина, но, быстро опомнившись, со вздохом прошептала: – Да это же Колин…
Натан приподнялся на локте и лениво провел пальцем вокруг ее соска.
– Не пугайся, дорогая, – пошутил он. – Упражнения в постели обычно приводят к таким последствиям.
– Знаю, – бросила Элис, выскальзывая из-под тонкой простыни и поспешно накидывая халат на плечи. – Если мы не умерим наш пыл, то вскоре у нас появится еще один такой же крикун.
Натан улыбнулся, вскочил с кровати, обхватил Элис за талию, прижал ее к себе и прошептал ей прямо в ухо:
– А ты разве не знаешь, что это мое самое заветное желание?
Элис вырвалась из его объятий и, сощурив глаза, посмотрела на Натана:
– Ах, вот оно что! То-то ты так усердно над этим работаешь! – изображая недовольство, фыркнула она и выскочила из комнаты.
Позади раздался громкий взрыв смеха. Этот смех она слышала, пока дверь комнаты Колина не захлопнулась за ней.
– Да, Колин, – говорила она, меняя малышу пеленку, – нам с твоим отцом надо вести себя поосторожнее. Все-таки было бы неплохо построить новый дом, прежде чем родится твой брат.
Она вышла из комнаты Колина и, заглянув в спальню, с удивлением обнаружила, что Натана там уже нет.
– Натан! – позвала она. Никакого ответа.
Обеспокоенная его исчезновением, Элис обежала весь дом.
– Натан! – громче позвала она. – Натан! Где ты?
– Я здесь, – вдруг отозвался он, поднимаясь по ступенькам на крыльцо. – Открой дверь. У меня для тебя подарок.
Элис кинулась открывать дверь и так и застыла на пороге, всплеснув руками.
– Натан, откуда это! – воскликнула она, круглыми от восторга глазами смотря на высокий детский стульчик, который держал в руках Натан. – Натан, дай я тебя расцелую! Где ты его взял?!
– Какая тебе разница, – рассмеялся Натан. – Целуй меня скорей.
Привстав на цыпочки, Элис звонко чмокнула его в щеку.
– А теперь говори, где ты его взял, – любопытствовала Элис.
– Сам сделал, – с гордостью объявил Натан.
– Правда? – Элис в восторге разглядывала резные ножки и украшенную резьбой спинку. – А я и не знала, что ты умеешь мастерить такие красивые вещи.
– О, ты еще многого не знаешь, дорогая, – рассмеялся Натан. – Я могу смастерить такое…
– Ну кое-что я все-таки знаю, – не осталась в долгу Элис, и ее дерзкий ответ привел Натана в восторг.
– Я тут еще вырезал для Колина несколько деревянных солдатиков, – сказал он и полез в карман. – Они достаточно большие, чтобы он не смог засунуть их в рот.
Элис счастливо улыбалась, глядя на человека, которого она любила больше всего на свете.
– Вы знаете, капитан Уэллесли, вы замечательный отец. – Она провела кончиками пальцев по его обнаженной груди. – И прекрасный любовник.
– А еще я собираюсь стать хорошим мужем, – серьезно заявил Натан.
– Я и не сомневаюсь, – кивнула Элис, продолжая поглаживать его обнаженную грудь.
Натан укоризненно посмотрел на нее и придержал ее руку.
– Перестань, а то мой сын останется голодным.
– Да, ты прав, – со вздохом согласилась Элис. Она повернулась и направилась на кухню, но не выдержала и через плечо бросила на Натана полный сожаления взгляд. – Знаешь, мне было бы гораздо проще не думать о тебе и спокойно приготовить еду ребенку, если бы ты надел рубашку.
– Это какую же? Без пуговиц?
– Извини, – смутилась Элис. – Я ее починю. Заштопаю и пришью пуговицы.
Натан подошел к женщине, прижал ее к своей широкой груди и тихо сказал:
– Не смей извиняться. Никогда. Таких рубашек тысячи, а ты у меня одна-единственная.
Они долго и нежно целовались и оторвались друг от друга только тогда, когда в кухню приполз Колин. Он уселся на ботинок Натана и уставился на родителей своими небесно-голубыми глазенками.
– Ты только глянь на него, – рассмеялся Натан, подхватывая малыша на руки, – он уже пытается
