иронией в голосе.
– Да, конечно. Нужно учесть, что я, большей частью, занимался с уже развитыми репродуктивными формами, которые превзошли все наши ожидания. В Буа-де-Булонь, нашем самом давнем эксперименте, мы проходили за год шесть годичных циклов. А в Шервудском лесу, названном так нашим ведущим математиком, доктором Риорданом, образцы уже давали семь поколений в год.
– Впечатляюще, – признался Спок.
– Согласен. Но если вы у доктора Маркуса спросите о конечных результатах, то она скажет, что в плане выработки кислорода с образцами еще надо работать. Я согласен с ее точкой зрения. Нам нужно и дальше проводить эксперименты в этом направлении. Раз наши образцы размножаются с бешеной скоростью, то, думаю, неважно, что каждый образец вырабатывает кислород чуть меньше, чем требуется. Мы заменим качество количеством и добьемся конечной цели: создадим атмосферу, пригодную для большинства жителей федерации.
Спок воздержался от комментариев.
– А как насчет лучей? Ведь вы продолжаете работу над повышением их эффективности?
– Совершенно верно. Мы сделали большие шаги в этом направлении. Когда мы начинали, то удавалось воздействовать на образцы на расстоянии не более ста шагов. Сейчас же лучи действуют в радиусе, который превышает прежний в тридцать раз.
– А эффективная площадь облучения? Осталась ли она прежней, или вы были вынуждены сузить луч?
– Эффективная площадь осталась такой же, – ответил доктор Будро. – Мы повысили коэффициент полезного действия самого луча. Если желаете, то я покажу вам, как мы этого добились.
– Да, было бы интересно посмотреть.
– Я уверен, доктор Ван будет рад продемонстрировать все вычисления, ведь именно на его плечи легла основная тяжесть по математическому обеспечению усовершенствования эффективности лучей.
Сидя за большим столом в пресс-центре, Кирк препирался с Фаркухаром.
– Как я понял, вы по-прежнему возражаете против нашего пребывания здесь.
– Если не сказать больше, – сжав кулаки, уточнил посланник.
Капитан не питал иллюзий относительно той головы, по которой, наверняка, с удовольствием прошлись бы эти кулаки.
– Я здесь подсчитал с помощью компьютера, – продолжал Фаркухар, – и пришел к выводу, что смог бы намного быстрее добраться до Альфы Малурии на другом корабле. Седьмая база всего лишь в сутках пути отсюда...
– А 'Худ' там как раз на кратковременном отдыхе. Мистер Скотт уже просветил меня на этот счет.
– Хорошо. Я не вижу причин отказать мне в моей просьбе. Вы могли бы доставить меня на Седьмую базу и вернуться назад до того, как доктор Маккой закончит свою работу. А 'Худ', если с ним все в порядке, подбросит меня до Альфы Малурии.
– Возможно, это и неплохая идея, – согласился капитан. – Для ее реализации нужен всего лишь исправный 'Худ'. Но дело в том, что вся команда 'Худа' заражена очень опасным и серьезным вирусом, хотя, насколько я знаю, лучшие медики сейчас бьются над этой заразой. Кстати, именно для того, чтобы не вызвать паники среди населения базы, было объявлено, что 'Худ' прибыл всего лишь для отдыха и профилактического осмотра.
Посол с сомнением посмотрел на капитана.
– Вы имеете доказательства?
– Конечно, нет. Об этом мне сообщили в конфиденциальной беседе. Если бу вы поговорили со мной даже двумя днями раньше, когда там был кризис, я не имел бы права вам сказать правду.
– А сейчас кризис уже закончился?
– Да.
Капитан знал, каким будет следующий вопрос Фаркухара и предвосхитил его.
– Только не думайте, что 'Худ' покинет базу, как ни в чем не бывало. Для экипажа введен длительный карантин. Посол, неужели вы не понимаете, если бы у Звездного флота был в наличии свободный корабль, вы давно оказались бы на его борту. Только из-за отсутствия подходящего транспорта вы находитесь на 'Энтерпрайзе', – снисходительно улыбнувшись, объяснил Кирк.
На лице Фаркухара появилась ответная улыбка, только гораздо более кислая.
– Вам лучше рассказать всю правду о 'Худе', капитан. Терпеть не могу, когда меня водят за нос.
'Осторожно, Джим, – подумал про себя Кирк. – Смотри, не проглоти крючок'.
– У меня нет причины лгать вам, – спокойно произнес он. – А сейчас, если я ничем не могу больше помочь вам, я возвращаюсь в колонию.
Капитан и Фаркухар одновременно поднялись со своих мест. Хмурый, как туча, посол уже исчерпал весь свой запас аргументов.
– Как вам угодно, – не поднимая глаз, процедил он.
Но удостоив посланника ответом, Кирк твердой походкой направился к выходу.
Глава 5
– Подложить еще хондриков, Дэвид?
Доктор Медфорд протянул мальчику блюдо из существ, источающих отвратительный запах и не имеющих ничего общего с приятным ароматом хвойных деревьев, на которых эти существа обитают.
Дэвид посмотрел на свою тарелку, где единственным доказательством только что съеденной порции запеченных хондриков остались тонкая масляная пленка на дне и несколько желтоватых несъедобных панцирей.
Мальчик вновь поблагодарил доктора Медфорда за угощение.
– Спасибо, сэр. Думаю, что я попробовал уже все, до чего смог дотянуться.
Доктор прищурился и внимательно посмотрел на Дэвида из-под огромных кустистых бровей. Кончики еще более огромных усов приподнялись вверх. На большой залысине заиграло отражение от лампы. Медфорд молча перевел глаза на дочь, а затем вновь взглянул на мальчика.
– Значит, хондрики тебе понравились, и ты уже наелся? Или они пришлись не по вкусу, и ты не хочешь даже смотреть на блюдо?
Дэвид выпрямился на стуле, не зная, что ответить. Его мать всегда учила говорить только правду, но при данных обстоятельствах, как ему казалось, требовалось что-то еще.
Мальчик притворно раскашлялся в кулак, сделав вид, что один из запеченных кусочков застрял у него в горле. Наконец, Медфорд догадалась ответить за своего товарища.
– Дэвид ненавидит их, папа. Я же говорила, что они ему страшно не нравятся, – девочка улыбнулась и подсела поближе к Дэвиду. – Не беспокойся. Хондрики запекает только папа, когда мама задерживается на работе. Она не будет угощать тебя этой отравой.
