– Мнэ-э-э… Мнэ-э-э…
Голос слышался откуда-то сверху, с неба.
А Катька стояла на крыше сарая! Да ещё какого сарая! Того самого, где лавочник Чернов бакалею держал.
Кое-как сманили Катьку вниз, приманили её лопушком да хлебным мякишем.
И тут наконец зацвела сирень.
Сказка о счастливой сирени
Свет, свежий сиреневый свет, холодный и радостный, осветил Лёлину комнату.
Кисти сирени светились за окном, а всё равно комната теперь преобразилась, она была полна цветущей сирени! Ведь стекло, ведь окно – это не преграда для души, которой хочется смотреть на сирень.
– Там есть счастливый цветок, – сказала Марфуша. – У всех четыре лепестка, а у него – пять. Кто найдёт его – будет счастливым.
– Я и так счастливый, – сказал Мишка-солдатик. – На кой мне цветок?
– Где ж твоё счастье? Ни отца, ни матери.
Мишка задумался. А ведь и правда, счастье-то его было невелико.
– Зато у меня вон чего есть, – сказал он и достал из-за пазухи живого галчонка. Галчонок хлопал крыльями, таращил глаза, в которых тоже не было особенного счастья.
– Отпусти его, – сказала Лёля, и Мишка почему-то сразу послушался, выпустил галчонка. Пролетев пять шагов, тот уселся на забор.
– Давайте искать, – сказал Максим. – Найдёт ли кто счастливый цветок?
– Я и найду, – сказал Мишка.
– А может, я?
– Я! Я найду!
Только Ваня Антошкин помалкивал. Он-то уж точно знал, что не найдёт.
Мишка забрался на забор, чтоб достать самую высокую, самую махровую кисть.
– Здесь оно, счастье, здесь, наверху! – кричал он.
Другие ребята рвали сирень с земли.
Лёля тоже подошла к кусту сирени. Она не смогла дотянуться до высоких кистей.
А совсем внизу, в тени, она увидела маленькую веточку. На ней, заслонённой от солнца, настоящая кисть не получилась, толком не расцвела. Но Лёля всё-таки сорвала цветок и сразу увидела пять лепестков.
На этом, на счастливой сирени, мне и хочется закончить книгу полынных сказок.
Приключения Васи Куролесова
Повесть
Что мне нравится в чёрных лебедях, так это их красный нос.
Впрочем, к нашему рассказу это не имеет никакого отношения. Хотя в тот вечер я сидел на лавочке у Чистых прудов и смотрел как раз на чёрных лебедей.
Солнце укатилось за почтамт.
В кинотеатре «Колизей» грянул весёлый марш и тут же сменился пулемётной очередью.
Из стеклянного кафе вышел молодой человек и, распугивая с асфальта сизарей, направился прямо к моей скамейке. Усевшись рядом, он достал из кармана часы-луковицу, больше похожие на репу, щёлкнул крышкой, и в тот же миг раздалась мелодия:
Скосив глаза, я глянул на часы и увидел надпись, искусно вырезанную на крышке:
ЗА ХРАБРОСТЬ.
Под надписью был нацарапан маленький поросёнок.
Между тем неизвестный захлопнул крышку часов и сказал себе под нос:
– Без двадцати девятнадцать.
– Сколько?
– Без двадцати девятнадцать. Или восемнадцать часов сорок минут. А что?
Передо мной сидел молодой парень, худой, широкоплечий. Нос у него был несколько великоват, глаза прищуренные, а щёки загорелые и крепкие, как грецкий орех.
– Где же вы достали такие часики? – завистливо спросил я.
– Да так, купил по случаю. В одном магазинчике.
Это была, конечно, ерунда. Часы с надписью «За храбрость» не продаются. Неизвестный просто не хотел рассказывать, за что его наградили часами. Он стеснялся.
– Что мне нравится в чёрных лебедях, – сказал я дружелюбно, – так это их красный нос.
Владелец часов засмеялся.
– А мне, – сказал он, – чёрные лебеди вообще не нравятся. Лебедь должен быть белым.
Слово за слово – мы разговорились.
– Интересно, – толковал я, – почему это у вас на часах поросёнок нарисован?
– Да это так просто – шутка. Ничего интересного.
– Ну, а всё-таки?
– Дело давнее. Я ведь тогда жил ещё у мамы. В деревне Сычи.
– Ну и что там произошло?
– Да ничего особенного…
Часть первая
Усы и поросята
Глава первая
В деревне Сычи
Вместе со своей мамой Евлампьевной жил Вася в деревне Сычи.
Мама Евлампьевна держала кур с петухом и уток, а Вася учился на механизатора.
Как-то весной, в начале мая, мама Евлампьевна и говорит Васе:
– Васьк, кур у нас много. И утки есть. А вот поросят нету. Не купить ли?
– Мам, – говорит Вася, – на что нам поросята? Вырастут – свиньями станут. В грязи будут валяться. Противно-то как.
– Васьк, – говорит Евлампьевна, – да пусть валяются, тебе-то чего? Давай купим!
– Мам, – говорит Вася, – да ну их! Хрюкать начнут – отбою от них не будет.
– Васьк, – говорит Евлампьевна, – да много ли тебе надо отбою! Похрюкают и перестанут. А мы их будем помойкой кормить.
Они поговорили ещё и решили всё-таки купить двух поросят.
И в выходной день Вася взял мешок из-под картошки, вытряхнул из него пыль и поехал на рынок в районный центр. В город Карманов.
Глава вторая
Тёртый калач
А народу на рынке было полно.
У ворот, на которых написано было: «Кармановский колхозный рынок», стояли женщины, толстые и румяные. Они продавали с рук цветные платки и белое бельё.
– Купи! – кричали они Васе. – Купи платок – чистый кумак!
Вася только проталкивался через толпу.
Он увидел, что рынок стоит во дворе бывшего монастыря, весь обнесён каменной стеной, а по углам – башни с резными крестами.
– А вот стекло двойное бэмское! – кричал у входа стекольщик, который боялся со своим товаром лезть в середину рынка.
Вместе с толпой Вася прошёл в ворота, и сразу же под нос ему сунулось блюдо с красными варёными раками. Раки были кривобокими, с перепутанными клешнями. Их усы свешивались с блюда, как соломины.
– А ну! – крикнул Вася продавцу раков. – Сторонись, раковщик!
