Сказка о чёрте с рогами и бородой
И ещё день прошёл – сирень не зацветала, и ещё, и ещё.
И вот однажды вечером – Лёля уже легла – вдруг услышала в сторожке какой-то стук по полу, а потом – плач. Только нерусский какой-то плач, нечеловеческий.
Лёля вскочила, выбежала в сторожку и увидела маму.
Мама и Дуня сидели на лавке, тихо смеялись, обнимались. А дед Игнат стоял в стороне и держал на верёвке что-то непонятное.
Но Лёля и не смотрела, что там держит дед Игнат. Она кинулась к маме, обняла её, прижалась к ней. И долго-долго так сидела, уткнувшись носом в мамино плечо.
И тут снова послышался этот странный звук, вроде как плач, да только нерусский.
– Посмотри, Лелесь, кого я привезла, – сказала мама.
Лёля оглянулась и охнула.
Небольшой серый чёртик стоял на полу и блистал золотыми глазами. Над горящими глазами острые и кривые торчали рога, кривились длинные губы, и бородка жёлтая тряслась под губами.
– Нечистый?
– Да что ты, – засмеялась мама. – Это – Катька.
Тут Катька дёрнулась, натянула верёвку и нацелила рога прямо на Лёлю.
«Мнэ-э-э!» – закричала она.
– Это коза, – объясняла мама. – Катька. Понимаешь – коза! Ну вроде как маленькая коровка.
Лёля не знала, что такое коза. В Полыновке не держали коз, а только коров и овец. Полыновцы думали, что коза уж больно на чёрта похожа.
– Козье молоко очень полезно, – рассказывала мама. – Умные врачи велели мне его пить. И тебе, Лелесь, надо будет пить Катькино молоко. Согласна?
Лёля кивнула. Она была рада, что мама вернулась. Тут уж что угодно выпьешь, лишь бы мама дома была.
Лёлю снова уложили в постель. Но она всё ворочалась, всё думала о том, что наконец-то мама вернулась, и ещё она думала о чёртовой козе Катьке. Вот ведь рогатое чудовище! Наверно, все смеяться будут. Что там ни говори, а уж больно на чёрта похожа.
Лёля всё ворочалась, а мама с Дуней шептались, и странные слова доносились до Лели:
– Перемены… перемены… ожидаются перемены… это всё «волчки»…
– Ну что там за перемены? – спросила наконец Лёля, – где «волчки»?
– Спи, – подошла к ней мама. – Спи.
Но Лёле никак не спалось.
Мама вернулась в сторожку и снова потихоньку рассказывала Дуне новости из далёкого города Пензы, и опять доносилось:
– Перемены… во всей стране… перемены.
А издалека, из чулана, слышался странный плачущий голос козы Катьки.
Лёля ворочалась и вздыхала, ей тоже хотелось узнать новости из далёкого города Пензы, и наконец пришёл к ней дед Игнат.
Покашливая, присел он рядом с Лёлей.
– С козой приехали, – ворчал он, – на кой нам пёс коза? Сена теперь надо… отрубей…
Так ворчал дед Игнат, и понемногу, слово за слово, из ворчанья появилась сказка. Сказка про козла, про Катькиного брата.
Сказка деда Игната про козла Козьму Микитича
В одной деревне жил ленивый мужичок.
Не было у него никакой скотины, а только козёл да баран.
Поленился мужичок накосить летом сена, а тут и зима пришла – нечего есть и козлу и барану.
Стали козёл да баран на весь двор реветь:
– Покорми нас, хозяин!
Рассердился ленивый мужичок, схватил кнут и давай стегать козла да барана:
– Вот вам сено! Вот вам отруби!
– Делать нечего, – сказал потом козёл. – Надо нам в лес убегать. Давай убежим в лес. Найдём там стог сена и станем жить.
– Давай убегать, брат Козьма Микитич, – баран говорит. – Хуже нам не будет.
Вот сговорились они. Козёл пошёл в дом и стащил у хозяина ружьё, заряженное пулями, а баран пустой мешок из сеней уволок.
И вот идут путём-дорогою. Козёл ружьё несёт, баран пустой мешок за собою тащит.
Вдруг видят – лежит на дороге волчья голова.
– Брат баран, – указал Козьма Микитич, – возьми эту голову да и сунь в мешок.
– А на кой нам пёс волчья голова, Козьма Микитич? – баран говорит. – И так идти тяжело.
– Возьми голову, брат баран. Придём на место – студень сварим.
– На кой нам пёс студень? – баран ворчит. – Нам бы сенца клок.
Но всё-таки послушался козла, взял волчью голову и в мешок положил. Шли они, шли путём-дорогою, и дорога-путь нырнула вдруг в лес.
– Холодает, Козьма Микитич, – баран говорит. – Хвост у меня иззяб.
– А вон, смотри-ка, огонёк в стороне. Пойдём к огню, согреемся.
И пошли прямо на огонь.
Глядь – волки! Сидят у костра, греются!
Семь волков-бездельников – семеро брательников.
– Ну, брат Козьма Микитич, – шепчет баран, – нам теперя крышка!
– Не робей, брат Баран Борисыч, а делай, как я велю.
Тут козёл подошёл к волкам:
– Здорово, ребята!
– Здравствуйте, Козьма Микитич, – скромно ответили волки.
– Ну вы чего тут расселись-то? – козёл говорит. – Замёрзли, что ли?
– Греемся…
– Ну-ну, – сказал козёл, – конечно… холодает… Это, Баран Борисыч, чего у тебя там в мешке-то? Давай-ка сюда! Надо нам студень сварить. Главная забота против холоду – это чтоб не замёрзнуть с голоду. Тащи, короче.
Смотрят волки на козла да на барана и думают: «Вот он, ужин-то!»
– Подвинься-ка! – сказал козёл старшему брательнику. – Расселся тут. Дай-ка и мне к огню пригреться, копыта свои старые потомить… Ну, ты чего там, Баран Борисыч, доставай-ка из мешка волчью голову. Да только смотри, выбирай, чтоб старый волк был, чтоб студень вышел понаваристей.
Баран вынул из мешка волчью голову и подал козлу.
– Вот тут есть какая-то, – сказал он и закашлялся. – Не знаю, сгодится ли, Козьма Микитич?
– Не та, – сказал козёл. – Там, в мешке, есть другая голова, позубастее! Тащи её!
Баран стал копаться в мешке. Копался, копался и снова тащит ту самую голову.
– Эх, Баран Борисыч! – вздохнул козёл. – Ты и вправду баран. Опять не та. Посмотри на самом низу которая лежит. Ту мне надобно.
– Да пёс его знает, – сказал баран. – Настригли тут разных голов, а мне разбирайся!
Покопался он в мешке и снова несёт ту же самую голову.
– О! – сказал козёл. – Во! Она! Она! Хорошая! Ха-ха – ушки-то ушки! Самый раз на студень! Сейчас заварим!
– А что, ребята, – говорит волкам, – нет ли у вас котелка такого или ведра недырявого?
Перепугались волки.
«Ну, – думают, ужас-то какой! Целый мешок волчьих голов настригли! Надо нам тягу давать!»
– Есть, есть у нас ведёрко, Козьма Микитич, – брательник старший говорит. – Оно там… под гнилой черёмухой. Сейчас, сейчас принесём! Эй, Митька, Вавилка! Бегите за ведёрком! Сашка, Аркашка! Давайте за водой! Мишка! Никишка! Беги за дровами! А я за вами приглядывать побегу!