– А что это такое – сеятель, скажи нам, Ефим Киреев.
– Это – книжка, – сказал Ефимка.
– Хорошо, Ефим Киреев, молодец. А что это ещё такое, кроме книжки, скажи-ка нам, Ефим Киреев.
– Сеятель – это сеятель, господин Попечитель.
– Так-так, – сказал господин Попечитель. – Ну а что он делает, сеятель-то этот!
– Что полагается, – сказал Ефимка.
– А что же полагается делать Сеятелю?
Ефимка, как видно, задумался. В классе была тишина.
– Сеятелю полагается делать то, – сказал наконец Ефимка, – что полагается.
Господин Попечитель слегка засмеялся.
– Ладно, – сказал он. – Последний вопрос. Вот скажи, а Татьяна Дмитриевна, она-то кто? Сеятель она или нет?
– Татьяна Дмитриевна-то? – переспросил Ефимка.
Лёля и Ваня Антошкин не видели, что в этот момент Ефимка посмотрел на Татьяну Дмитриевну, и она легонько кивнула ему.
– Татьяна Дмитриевна – сильный сеятель, – с облегчением ответил Ефимка.
– Вот молодец, – сказал Попечитель. – А что же она сеет?
– Ну как чего, – улыбнулся Ефимка. – Коноплю.
– Ну а ещё-то чего?
– Да я не знаю, – сказал Ефимка. – Лук, наверно, садит.
Тут господин Попечитель засмеялся, а чужие учительницы о чём-то зашептались. Ефимка понял, что подвёл Татьяну Дмитриевну.
Татьяна Дмитриевна встала со своего места, подошла к окну. Она открыла форточку, вздохнула. Чужие и важные люди, которые сидели за столом, удивлённо посмотрели на неё. Они не поняли, зачем она встала, а Ефимка понял.
– Ну что ж, Ефим Киреев, – сказал Попечитель. – Прочти нам теперь стихотворение наизусть.
Татьяна Дмитриевна оглянулась. Она была бледная и дышала тяжело, но ласково смотрела на Ефимку.
Ефимка задумался. Он хотел было прочесть стихотворение про весну, но все эти разговоры насчёт Сеятеля навели его на другое.
начал он, –
В полной тишине, что таилась в классе, раздалось некоторое хмыканье господина Попечителя.
– Кто скажет спасибо? – спросил он.
– Полынный народ, – ответил Ефимка.
– Нет, Ефим, ты ошибаешься. В книжке написано по-другому. На-ка книжку, прочти.
Ефим взял книжку и прочел:
– Там написано по-другому, – сказал господин Попечитель. – Там написано – русский народ.
– Так ведь это одно и то же, – ответил Ефимка.
Господин Попечитель задумался, а потом засмеялся.
– Ну что ж, Татьяна Дмитриевна, – сказал он. – Ещё раз спасибо вам.
Сказка о том, как не зацветала сирень
Сразу после экзамена мама уехала. Она уехала в Пензу – в далёкий город, к врачам.
Лёля осталась одна. Нет, не совсем, конечно, одна. В школе посапывал на печке дед Игнат, бродил по классу Мишка-солдатик, добрые сёстры Еленакай и Натакай часто забирали Лёлю к себе, – не одна и всё- таки одна.
Уже все цветы – и купальницы с незабудками, и ландыши расцвели, а сирень всё молчала. Бутоны-то уже были, да никак не могли они созреть, раскрыться – заговорить.
Приехала Дуня, и Лёля стала жить с нею в школе.
Как-то вечером Лёля сказала:
– Дуня, расскажи мне сказку.
– Сказку? – удивилась Дуня. – Я сказки не рассказываю. Я песню пою.
– А ты спой сказку.
– Ну что ж, – согласилась Дуня. – Слушай. – И Дуня запела:
Дуня пела, а Лёля слушала, и в голове у Лёли сказка эта сложилась так.
Дунина сказка про рябину
Жила-была в полынной стороне рябина.
Она росла у забора на самом краю деревни.
Скучно, одиноко жила рябина – степь раскинулась вокруг, степь. А за забором росли яблони, цвела сирень. На рябину никто и внимания не обращал. Иногда только поздней осенью, когда на ветвях её поспевали красные ягоды, люди, проходящие мимо, останавливались.
– Какая красивая рябина в этом году! – говорили они и шли дальше.
А некоторые так просто проходили мимо, не замечая рябиновой красоты.
Рядом с рябиной, у самых её корней, вилась дорога. По дороге мчались кони, громыхали телеги. Пыль из-под конских копыт оседала на её ветвях. А за дорогой была река, и на том берегу рос могучий дуб.
Рябина давно заметила его, а дуб, пожалуй, её не замечал. Он был огромный, крепкий, и даже самый сильный ветер не мог согнуть его, только листья обрывал с веток.
Как-то поздней осенью задул особенно сильный и пронзительный ветер. Рябина гнулась под его порывами, последние ягоды осыпались с её ветвей. И рябина захотела поговорить с дубом.
– Дуб, эй, дуб! – прошептала она. – Слышишь меня?
И ветер подхватил её слова, но дуб молчал – спал, наверно, убаюканный ветром. И долго ещё шептала рябина, пока дуб отозвался:
– Слышу тебя…
– Мне надо к тебе перебраться… Скучно здесь, одиноко. Да и ветер очень сильный.
– Так ведь дерево где растёт – там и растёт. Как переберёшься-то?
– А я бы прижалась к тебе, – шептала рябина. – Легче было бы…
Дуб долго молчал, а потом уж ветер донёс до рябины:
– Хорошо бы.
– Перенеси же меня через реку, ты ведь большой и сильный. Или сам иди ко мне.
И дуб тряхнул ветвями, хотел раздвинуть плечи, но не смог сдвинуться с места…
Дуня спела песню, замолчала, а Лёля не удержалась и заплакала. Эта сказка про рябину как-то вдруг оказалась связанной с болезнью мамы, и вот мамы всё нет, и когда же она вернётся?
– Ну, ну, не плачь, – сказала Дуня. – Ты ведь не знаешь, чем кончилась сказка.
– А чем? – всхлипывала Лёля.
– Однажды утром люди проснулись и вдруг увидели, что рябина растёт рядом с дубом.
– Неужели перебралась?
– Конечно.
– А как?
– Наверно, добрый человек всё понял, осторожно выкопал рябину да и перевёз на лодке через реку.
И Лёля, засыпая, думала, что, если она увидит когда-нибудь одинокую рябину – обязательно перевезёт её через речку к дубу. Только бы выкопать её осторожно, корней не повредить.
А когда заснула окончательно, ясно увидела, как идёт рябина к дубу сама, как тяжело вынимает из земли свои корни, как гнётся, как качается, переходит речку, чтоб прижаться к дубу.
