– Подобная магия – роскошь, а не средство передвижения. С этим приходится мириться… Кстати, ты бы мог созвониться с вашими ребятами в Приозерске и описать ситуацию. Здесь связь уже есть.
– Что – реально? – Готье схватился за поясную сумку, где, тщательно упакованный в несколько слоев полиэтилена, лежал сотовый телефон. – Очень хорошо!
Мимо ползли берега, по-карельски скалистые, изобилующие хвойной растительностью и крупными уютными домиками, которых с каждым годом становилось все больше и больше. Конечно, здесь тоже было неспокойно, как и во многих других местах, однако же от леса и с клочка земли здесь можно было кормиться едва ли не с весны до осени, а рыбалкой – круглый год. Сюда стягивались самые предприимчивые, самые сообразительные – и при этом слишком ленивые, чтобы искать какое-то другое, не столь очевидное решение. Потому в большинстве своем берега охраняли мужики весьма решительные, упрямые, держащиеся за свое имущество столь же мертвой хваткой, как и бульдог – за горло врага.
А это делало ситуацию в Сортавале более выигрышной, чем где-либо. К тому же по области давно уже ходили слухи, что в этом городишке обосновались сразу три сильных чародея, причем все трое – родственники, потому им не грозило без причины вусмерть разругаться между собой. Роннан давно уже подумывал о том, как бы посмотреть на этих магов и, может быть, привлечь их к работе. Перешло ли у него от намерений к делу, Кайндел не знала.
Она вытащила уже десяток раз скомканную шелковую тряпку и старательно завернула в него артефакт. Потом привела в порядок чужой плащ, в который ее укутали, и вернула владельцу. Ветер действительно стихал, но все-таки худо-бедно дул, поэтому Готье долго колебался, сажать ли своих людей на весла, и будет ли от этого ощутимая выгода. Мореход, которому она вернула одежду, посмотрел на девушку с сомнением.
– Не замерзнешь? Да походи так, на берегу отдашь…
– Где уж мне замерзнуть, – ухмыльнулась девушка, которую после того, как она пришла в себя, буквально жарило изнутри.
Она помнила, что надо вести себя предельно осторожно. Сейчас ее охватило понятное и простительное ощущение эйфории. Так что надо было держать себя в руках и по возможности воздержаться от магии, потому что в увлечении можно было наколдоваться до предела допустимого.
А потом вдали показались невысокие – три, четыре этажа, редко когда больше – дома: деревянные, штукатурные, кирпичные. Пристань здесь до сих пор была деревянная, хотя, казалось бы, давно уже деревянные парусные суда сменили теплоходы и «Метеоры», которые снова сдавали позиции парусникам, однако же здесь ничего не менялось. Конечно, опоры и настил носили следы починки, причем весьма тщательной, аккуратной, но пока дальше этого не шло.
На пристани теснилось множество людей, причем те, кто оттеснил остальных в стороны и занимал самую ее середину, были одеты однотипно – это Кайндел разглядела без труда.
– Готье, видишь, вон там мужики во всем темном стоят? Это наши, оэсэновцы. Правь туда, ладно?
– Постараюсь! – откликнулся тот весело.
При этом, лодью притер с точностью необычайной. По его знаку мореходы опустили рею с парусом, ловко свернули его и уложили вдоль прохода. Швырнули свернутые бухтами веревки с носа и с кормы – на берегу было кому принять их и закрепить. Подняли и установили сходни, которые до поры до времени спокойно лежали себе на палубе, никому не мешая.
Девушка разглядела среди ожидающих ее оэсэновцев Ирландца и приветственно подняла руку. Как только появилась возможность, она первой спорхнула на пристань и посмотрела на старшего офицера Организации с приветственной улыбкой.
– Когда я звонила, ты был уже в Сортавале?
– Нет, – хмуро ответил тот. – Рядом случайно оказался Вадим и все его оборудование. Ну, что скажешь хорошего?
Вместо ответа она развернула лоскут шелка и продемонстрировала чашу.
То, как напряглись стоявшие слева люди – сравнительно небольшая группка людей, тоже однотипно одетых, сумрачных и явно оттертых оэсэновцами, – Кайндел, конечно, заметила тоже. Оценила их настроение, то, как они смотрели на артефакт, и без особого труда вычленила из их массы главного.
Разглядывая чужаков, она не заметила, как Ирландец, довольно равнодушно созерцавший предмет в ее руках, потянулся было потрогать его. Офицера решительно оттеснил Варлок, нагнулся и стал рассматривать драгоценные камни, вделанные в чашу. Выражение его лица было красноречиво – он-то отлично понимал, что за вещицу демонстрирует им курсантка, а в жизни своей ничем не интересовался так, как магией. Только магия была для него светом в окошке, смыслом жизни и средоточием интересов.
– И чего? – нетерпеливо спросил Ирландец.
– Что-то, – за девушку ответил чародей, аккуратно, сквозь шелк, прикасаясь к чаше, взяв ее в руки. Кайндел ждала напряженно, однако их преподаватель явно знал, что делает – пока с ним ничего не происходило. – Я такой штуки никогда не видел. – И, понизив голос, спросил уже у девушки: – Они из-за этой штуки за тобой гонятся?
– Разумеется. Не за мои же красивые глаза…
– Та самая вещица?
– Да, та самая, – курсантка поняла его вопрос без всяких пояснений. Да и что могло еще интересовать сейчас старших офицеров ОСН, кроме как способ отъема и передачи на расстояние больших объемов энергии?
– Отлично. – Варлок обернулся к Ирландцу и подмигнул. – Ну, что?
– Молодец, Кайндел, – хладнокровно ответил тот. – Осталась ерунда – уладить дело с прежними владельцами чаши?
Не отвечая, девушка шагнула мимо Ирландца и держащихся рядом с ним бойцов ОСН, слегка отодвинула их – и, придав лицу максимальное радушие, кивнула тому из чужаков, в котором признала предводителя.
– Здравствуй, Скорпион. Прости, что обращаюсь к тебе столь фамильярно, на «ты», но это уже, похоже, примета нашего времени. Оставляю за тобой право обращаться ко мне так же.
Глава Дозоров равнодушно кивнул. У него был непроницаемый, очень холодный, даже какой-то свинцовый взгляд, но, хотя маска была скроена искусно, курсантка поняла, о чем он думает, и мысленно улыбнулась. Диалог можно было начинать.
– Здравствуй. Ты, я надеюсь, уже наигралась с нашим артефактом? Не считаешь, что пора вернуть?
Голос у «дозорного» оказался хрипловатый, но при этом глубокий, бархатный, проникновенный. И смотрел он тоже пронизывающе… Испытующе.
Впрочем, девушку это «не взяло».
– Отлично. А как насчет взятой у нас энергии? В полном объеме и с процентами за несанкционированное использование?
Скорпион сморгнул. Его секундное замешательство она почувствовала и без труда поняла.
– Вся позаимствованная энергия, разумеется, будет вам возвращена.
– «Утром деньги – днем стулья».
Очень своевременно Ирландец подошел и опустил на плечо Кайндел тяжелую ладонь.
– Курсантка не уполномочена вести подобные беседы! – многозначительно напомнил он.
Однако по его тону девушке удалось понять, что ее действиями он доволен, и сейчас скорее стремится выручить ее и закрепить успех. Доказательством тому стало то, что он не пытался отодвинуть ее, отправить прочь, чтобы не мешалась – наоборот, придерживал рядом. Беседу вели трое – Скорпион и Ирландец с Варлоком, который поглядывал на главу Дозоров своим «фирменным» умильным взглядом алчущего вампира. Он не выпускал из рук чашу, и, судя по всему, пустил в ход кое-какую свою магию, чтобы противиться ее действию. А потому очень хорошо было видно, насколько он силен как чародей.
– Вы намерены возвращать нашу вещь? – осведомился Скорпион, глядя на Варлока.
– Отнюдь, – ответил Ирландец, едва ли смущенный, что вопрос задан не ему. – Я думаю, этот вопрос следует как минимум обсудить.
– Однако оспаривать тот факт, что артефакт сделан нашим человеком и принадлежит нам, вы не будете, не так ли?
