пользоваться этой вещью? – спросил он с интересом.
– Нет. А как ею пользоваться?
– Ну дает!.. Ты, родной, таскаешь с собой серьезнейшую магическую вещь, почти что малое Место средоточия, и не знаешь, как с ним обращаться! Откуда взял?
– Нашел.
– Подобные артефакты просто так на дороге не валяются.
– Хочешь пойти и поискать еще? Там больше нет.
– Уверен, что нет. Разве люди после себя хоть что-нибудь ценное оставят? А вообще я не трогаю чужие артефакты, а то нарвешься еще, костей потом не соберешь, – волшебное существо посмотрело на викинга задумчиво и проникновенно. – А ты, похоже, нарвался. У тебя не потому ли со жрецами леса плохие отношения?
– Нет… А что, вещица действительно принадлежит друидам?
– Ну… – единорог повел чуткими ноздрями, будто принюхивался к кресту. – Не знаю. Я уверен лишь в том, что артефакт этот явно родом с Великих Островов. А магические ценности оттуда привозили только служители леса.
– Что за Великие Острова?
– Острова чародеев. Они несколько столетий назад ушли под воду… В смысле, острова, а не чародеи. Ваши человеческие маги перемудрили с чарами, и вот, пожалуйста… Вечно вы сначала делаете, а потом думаете…
– А у тебя круп лошадиный и морда мокрая…
Может, хватит переходить на личности и рассуждать о видовых особенностях наших рас? Давай к делу. Значит, вещь ценная? Тогда что она делала в друидском некрополе?
– Мало ли что она там делала? Я в ваших погребальных традициях вообще ничего не понимаю. То ли дело у нас…
– Мне сейчас не до того, как хоронят лошадей. За мной толпа друидов гонится… Я случайно прихватил какую-то ценную, важную для жрецов вещь, да? Магическую вещь?
– Ладно, скажи, с какого раза до тебя дойдет, и я повторю столько, сколько нужно. Исключительно из своей доброты и снисходительности к твоему убогому челове… убогому разуму.
Скандинав лихорадочно соображал.
– Как думаешь, если я сейчас выброшу эту штуку в кусты или повешу на веточку при дороге, они от меня отстанут?
– Не думаю, – единорог смотрел серьезно, без своего привычного ерничества. – Я уж не знаю, насколько ты действительно умеешь или не умеешь пользоваться этой вещицей, но настроиться на нее ты успел. Это чувствуется… Что такое настроиться? Ну, у каждого сложного артефакта есть ритм существования, ритм обмена энергиями, и он должен быть созвучен жизненному ритму того человека, который им пользуется. Сейчас ваши ритмы созвучны, причем в большой степени. Впрочем, я и в самый первый момент почувствовал, что ты довольно силен. Сразу принял тебя за чародея.
– Я никогда ничему такому не учился. Знаю всего лишь пару наговоров, да один трюк освоил…
– Значит, ты талантлив. Надо отдать тебе должное. В этом я всегда завидовал подобным тебе – вы умеете меньше нас, но способны научиться намного большему и большего достичь.
– Так что же делать?
– Если ты оставишь артефакт здесь, то, найдя его, друиды наверняка попытаются отыскать тебя, чтобы, остановив течение твоей жизни, естественным образом остановить вашу настроенность друг на друга. Иначе как убив, это сделать довольно трудно. А без этой вещицы у тебя и шансов-то особых не будет… Шансов уцелеть, я имел в виду.
– Значит, ты советуешь брать ноги в руки и бежать?
– Да, я полагаю, ты и сам собирался это сделать.
– Собирался. Только куда?
– Туда, где ты сможешь обучиться. Хотя бы в тех пределах, чтоб пользоваться артефактом.
– Кстати, с его-то помощью я смогу тебе помочь?
– До определенной степени. Я, конечно, рассчитывал на большее, чем помощь малого источника силы в руках мага-недоучки… Вернее, вообще неуча… Но хоть малое…
– Ладно. Что нужно делать?
Единорог красиво вздернул голову и шумно втянул воздух ноздрями. Длинный и тонкий рог отозвался на бледный туманный полусвет длинным матовым бликом.
– Ноги делать, – просто и даже немного вульгарно ответил он. – За тобой погоня, и она уже довольно близка А на твоем месте я все-таки попытался бы понять и почувствовать все возможности своего артефакта. Надо же чем-то защищаться от чар. Давай, твой конек уже помочился, а перекусит где-нибудь подальше, попозже.
Скандинав, мысленно стеная, вскарабкался в седло. Жеребец рванулся вперед и пошел неожиданно крупной, ровной рысью. Он казался неутомимым, и Агнар с облегчением уткнулся в лошадиную холку – отдохнуть. Он уже не боялся, что скакун падет прямо посреди леса, и из чащи придется выбираться на своих двоих.
Они остановились лишь тогда, когда им это позволил единорог, переставший чувствовать за собой погоню. Молодой мастер едва сумел заставить себя расседлать коня, тоже уставшего безмерно, высыпать перед ним остатки крупы, которую вез с собой, и повалился отдыхать. Усталость немедленно столкнула его в
