Маленькие туфельки тихонько постукивали по стертому камню широких ступеней. «Что ты делаешь, сумасшедшая? – подумала Моргана. – Что ты делаешь?» Она не ответила самой себе. Ей было страшно, но отчаяние, словно широкие крылья черного дракона, накрыли ее с головой и прогнали страх. Страху в душе, пораженной отчаянием, не остается места. Девушке казалось, что ощущение безнадежности превратилось в живую ледяную глыбу, которая шествует где-то рядом с ней самой, и все норовит взять ее под руку. «А, может, я сошла с ума? – подумала она. – Хорошо бы...»
При виде принцессы, сопровождаемой свитой из трех гвардейцев и офицера с плюмажем на шлеме, тюремщик согнулся в поклоне. Услышав приказ отворить дверь в камеру принца Руина, он поколебался было, но все-таки достал ключи и вразвалочку повел Моргану и тех, кто ее сопровождал, к одной из дверей. Там он еще разом спросил (обращаясь к офицеру, а вовсе не к ее высочеству, как можно было предположить), открывать ли, и позволительно ли это. После чего вложил в замок огромный медный ключ, покрытый патиной.
Дверь со скрипом отворилась.
Охране принцесса велела ждать снаружи, и никто из гвардейцев, даже офицер, не посмел спорить.
Руин полулежал в углу, на соломе. При виде сестры он сел, с трудом шевеля руками, закованными в тяжелые цепи.
– Руин, – всхлипнула Моргана. Закрыла лицо руками, отвернулась. Видеть свого гордого, сильного брата в таком положении было невыносимо – сразу приходили мысли и о собственной безрадостной участи.
– Моргана, что ты здесь делаешь?
– Я... пришла... вот...
Он с тревогой оглядел ее.
– Тебя здесь тоже заперли? За что?
– Нет, я сама пришла.
Он вздохнул с облегчением.
– Что отец уже успел с тобой сделать?
– Господи, ну зачем ты вообще влез? – с тоской спросила она, внезапно охваченная вспышкой здравого смысла. – Ведь он просто говорил о вечере. Просто говорил. Я могла бы и не пойти.
– Ты бы пошла, как миленькая. Ты даже не поняла, о чем речь, пока отец не произнес словно «наложница».
– Нет, пока ты не сказал «кровосмешение».
– Я говорю об Армане-Улле. Ты зря думаешь, что лучше б мне было не вмешиваться. Никто не знает, что б ему пришло в голову. Он мог изнасиловать тебя прямо там, распалившись.
Моргана задышала тяжело и быстро, потом все-таки сумела взять себя в руки, успокоиться – по крайней мере, сердце перестало колотиться, как бешеное. Девушка прижала ладонь к груди.
– Ты, как всегда, появился так вовремя, – она попыталась улыбнуться. – Можно подумать, ты следил за мной. Подглядывал...
– Да, – спокойно ответил Руин. – Я всегда так делал, когда к тебе заходил отец. Мало ли что. К счастью, он почти всегда забывал закрыть дверь.
– А я-то думала... Дэйн и вовсе тебя прозвал «Рояль в кустах»... Господи, о какой ерунде я говорю...
– Кто защитит тебя, если не я? – горькая усмешка принца не оставляла сомнений – он прекрасно понимает всю нынешнюю иронию этого утверждения.
– Теперь тебе меня не защитить... Но ты можешь сделать для меня кое-что. Сделай, я тебя прошу. Умоляю...
Молодой маг опустил глаза на свои руки, по запястьям схваченные широкими стальными кольцами. И это ведь еще не все. Наручники были затянуты прямо поверх других браслетов – магических блоков, визуально похожих на тонкие полосы гибкого металла.
– Боюсь, теперь я тебе ничем не смогу помочь.
– Можешь, можешь! – истерически вскрикнула она – и тут же испуганно зажала себе рот. Оглянулась на дверь.
Несколько мгновений в камере царила полная тишина. В коридорах, снаружи – тоже.
Руин протянул руку, осторожно взял сестру за пальцы, потянул к себе. Она осторожно присела на охапку соломы, прикрытую краем его плаща. К счастью, в момент ареста принц был в накидке. Он остерегался слишком близко подойти к Моргане, слишком крепко схватить ее – его жест был скорее похож на приглашение.
– Чем я могу помочь тебе, родная? – спросил он мягко.
При звуках этого голоса у принцессы хлынули слезы. Она и теперь еще не могла поверить, что прошлое – такое неуютное, царапающее ее острыми углами, донимающее насмешками – безвозвратно осталось позади, и больше никогда не вернется. Прежде такое постылое, теперь оно казалось ей сладостной сказкой. И почему все это случилось, почему? Да из-за нее самой – поняла девушка. Только из-за нее. Кто настоял на проведении магической операции? Ведь брат предупреждал, советовал подумать, объяснял, в чем опасность – а она не послушала. Она хотела быть красивой – и получила в придачу к красоте все те неприятности, которые подстерегают красавиц в Провале и любом другом мире, где есть похотливые мужчины, достаточно сильные, чтоб справиться с кем угодно, и достаточно могущественные, чтоб плевать на закон. Да и какой закон? Арман-Улл – сам себе закон.
Моргана плакала, не чувствуя никакого облегчения. Руин мягко гладил ее по голове, шептал какие-то успокаивающие слова, не имеющие ровно никакого значения – на девушку действовал только тон.
– Чем я могу помочь тебе, родная? – шепотом повторил он.
– Да, Руин... Да... Возьми меня.
Ошеломленный принц несколько мгновений молчал.
– Куда взять, сестренка?
– Не куда, а как.
– Э-э.... – протянул он, начиная смутно догадываться, о чем речь, но сам себе не веря. – Как?
– Ну, обычно. Обычно... Возьми.
– Родная, о чем ты говоришь? Это же...
– Руин, – она подняла залитое слезами лицо. – Ведь отец все равно сделает со мной все, что пожелает. Может, все произойдет уже сегодня. Может, завтра. Ты это и сам понимаешь. И я понимаю. Я не хочу, чтоб он был у меня первым. Это немыслимо, чтоб он стал первым. Я не хочу в первый раз... так. Руин, я хочу, чтоб в первый раз у меня это произошло с кем-то, кого я люблю. И кто любит меня, – немыслимо было смотрел ему в глаза, видеть это изумление и шок. Моргана опустила взгляд. – Руин... Ведь ты – любишь меня?
– Люблю.
– Пожалуйста... Я умоляю тебя...
– Успокойся, маленькая моя, – нежно произнес принц. Погладил ее но волосам, завивающимся у виска влажными колечками.
– Я не могу, – она ревела уже почти в голос, но все еще старалась говорить шепотом. – Руин, ведь это так важно... для любой девушки. Пожалуйста...
– Успокойся.
Он видел, что сестра в истерике, на грани здравого рассудка. Но спорить с ней было бы жестоко. Из глаз принцессы на него смотрел овеществленный страх, доходящий до того предела, когда о здравом смысле уже нечего и рассуждать. Она едва держалась на грани, и вот-вот могла сорваться с порога в бездну, в безумие. Брат чувствовал эту грань, и понимал, что здесь он ничем ей не поможет. Можно было только успокоить. Хоть немножко.
– Успокойся.
– Руин, пожалуйста...
– Не плачь. Все будет хорошо.
Всхлипнув, Моргана схватилась за ворот плаща. Расстегнула, скинула, вцепилась в застежки платья, но принц остановил ее. Осторожно взял за руки, опустил их. Он понимал, что любое неверное движение, любой жест и слишком решительное прикосновение испугают ее еще больше. Пугать и без того сходящую с ума от
