Принц говорил совершенно серьезно, и раздражение молодой женщины превратилось в злобу. Она развернулась к нему и закричала:
– Не смей! Не смей, понял? Здесь тебе не Провал. Ты не смеешь так поступать.
– В самом деле?
В ответ молодая женщина тяжело охнула и ударила его по щеке.
Голова принца почти отдернулась, она лишь едва хлестнула его по щеке кончиками пальцев. Разъяренная и одновременно испуганная – взгляд у мужчины был очень холодный, да, кроме того, она вспомнила о его родине, о тамошних традициях, о том, что, приученный обходиться с женщинами деспотично, Руин вполне может ударить ее – она не остановилась, и снова замахнулась. Но мужчина поймал ее руку. Слегка сжал. Не больно, но вырваться не удастся – поняла она.
– Я сейчас еду к матери, – сказал он спокойно. – Когда остынешь – позвони или приезжай. Адрес ты знаешь.
Он подхватил в спальне сумку со своими вещами, которые собрал за час до ее появления, и вышел из квартиры.
На душе было мерзко. Мысли разбрелись, но одновременно, вроде бы не думалось ни о чем. В таком подвешенном состоянии он вышел из подъезда и завернул за угол. На улице рядом с ним затормозила и остановилась машина со значком креда – буквой «уйго», похожей на птичку, заключенной в треугольник. Приоткрылась дверца, и водитель – здоровенный детина с рыжей шевелюрой – выглянул из-за нее.
– Отвезти куда-нибудь? А?
Принц молча забрался в машину на переднее сиденье. Уселся поудобней, только с четвертого раза сумел нормально захлопнуть дверцу. Мысли гуляли где-то далеко, а телом овладела слабость, когда не хочется ни шевелиться, ни чувствовать, ни жить – откинуться на сиденье, закрыть глаза и задремать.
– Эй, загулял, – весело сказал водитель. – Всю ночь, да? Крепок, парень.
– Я не пьян, – с трудом шевеля губами, ответил принц.
– Да ладно, я ж не мент. Что ты волнуешься? – прыснул тот. – Куда везти?
Руин назвал.
– А, к Мортимерам? Еще гулять? Ну-ну...
Слова водителя заставили принца задуматься о самом себе. Предаваться неприятным мыслям было не в его привычках. Оставалось лишь справиться со слабостью. Разве мужчина может позволить себе слабость? Он взял себя в руки и постарался выкинуть из головы все, что причиняло ему боль. Если он и Реневера не могут понять друг друга, то лучше не мучить себя и любимую. Быть может, в Центре мужчина и в самом деле не имеет право спрашивать женщину, где и с кем она провела ночь. Провальский принц не способен приучить себя мириться с этим, но можно ли перекраивать Реневеру под свои привычки?
Пусть будет счастлива, с кем хочет.
Машина проскочила через несколько стационарных порталов и оказалась в квартале Грайданер, который водитель, как оказалось, знал так себе. Руину, который квартал и вовсе не знал, потому что раньше его сюда возил отчим, пришлось объяснять, куда и как поворачивать. Они дважды проскакивали мимо нужного поворота, но когда остановились возле нужного дома, напротив особняка с галереями, с крыльца легко сбежала Дебора.
– Руин! – окликнула она. – Ты? Как дела?
– Матушка, не могла бы ты мне одолжить денег – расплатиться? – спросил он в ответ.
– Конечно. Мэльдор!
Из дома выглянул ее супруг, схватился за бумажник и вручил водителю бумажку в двадцать кредов.
– Хватит?
– Много больно.
– Выпей за здоровье моего пасынка, – и протянул руку Руину. Пожал. – Рад тебя видеть. Все благополучно?
– Сейчас расскажу, – спокойно ответил он. – Но сперва такой вопрос: если я к вам пожить, вы не будете против? – казалось, будто он спрашивает обоих, мать и отчима, но на самом деле обращался только к отчиму. А когда заметил, в мыслях невесело посмеялся над самим собой. Вот она, привычка – считать, что в семье все решает только мужчина.
– Конечно, не будем, – ответил Мэльдор. – Живи, сколько хочешь. Сейчас придет Эрсина, я ей скажу, чтоб комнату приготовила. Тебе какую – на втором этаже с балконом или в мансарде?
– Мансарда интересней, – ответил принц, невольно морщась – в его родном мире мансарда была уделом бедноты. Но, во-первых, он не хотел стеснять новоявленного родственника, а во-вторых, когда жил здесь в прошлые разы, прогулялся по всему дому, и то, что он увидел, поколебало его представления о мансардах.
– Ну, хорошо.
– Дорогой, я в Центр Красоты, – прощебетала Дебора.
– Матушка, зачем тебе в Центр красоты? – возразил Руин, заранее улыбаясь. – Ты и так неплохо сохранилась.
– Совсем ошалел? – возмутилась мать, мгновенно вспыхивая. – Много ты понимаешь в женской красоте!
– Я-то как раз очень много понимаю. Как мужчина.
– Болван!
– Сынок, не спорь с матушкой, – улыбаясь, посоветовал Мэльдор. – Женщины всегда правы.
Как-то очень легко и естественно он произнес это слово – «сынок». Руин вдруг понял, что ему вовсе небезразлично, как относится к нему отчим. Что ему очень приятно слышать подобное обращение из уст Мэльдора. И еще одна мысль мелькнула в голове: «Как бы я хотел, чтоб Мэльдор Мортимер и в самом деле был моим отцом». Общаться с мужем матери ему было все легче и легче. С каждым днем отношения становились естественнее. И если б теперь он узнал, что Мэльдор плохо обращается с Деборой, обижает ее или бьет, для провальского принца это был бы настоящий шок.
Леди Диланэй, фыркая, завернулась в плащ – Руин машинально отметил дорогой мех на воротнике, красивое платье, сумочку: похоже, Мортимер продолжает баловать супругу, значит, все в порядке – и села в машину. Автомобиль рванул с места и, едва не задев распахнувшиеся ворота, быстро скрылся за поворотом. Сын недовольно покачал головой.
– Не стоило бы ей так гонять, – сказал он.
– Не волнуйся, – сказал, подходя, Мэльдор. – Прежде она слыла едва ли не лучшей автомобилисткой своего клана. Отличная реакция, потрясающе внимательна. Ни одного штрафа, кроме разве что за превышение скорости. Ни одной аварии.
– Трудно поверить. Матушка так легкомысленна...
– Как истинная женщина. Не волнуйся. Она к тому же очень практична, не станет рисковать жизнью, – Мэльдор внимательно посмотрел на пасынка. – Расскажи мне, что случилось? Как в Провале?
– Там сейчас правит Киан Воин. Я был на его коронации.
– Это сулит проблемы?
– Нет, нисколько. Киан сочувственно относится к Деборе. Хотя ей не следует появляться в Провале ближайшие пятьдесят лет. Полвека – время, в течение которого должно быть осуществлено завещание покойного правителя.
– В смысле – срок давности?
– Да. Арман-Улл в свое время завещал сжечь жену на своем погребальном костре, – принц заметил краем глаза, как вздрогнул Мэльдор, но не обернулся и не задержался, чтоб не тратить время на банальные разговоры, вроде «Какой ужас!» – «Это точно...», «Какое варварство!» – «Это верно...». – Киан этого не желает, поэтому через меня велел передать матушке просьбу, чтоб ближайшие пятьдесят лет она в Провале не появлялась.
– Я прослежу за этим.
– Спасибо...
– Пойдем-ка, позавтракаем. И поговорим.
В доме приятно пахло дорогим кофе и духами Деборы – сочетание, казалось бы, немыслимое, но удивительным образом создающее ощущение уюта. На окнах в кухне висели светлые занавески, бытовая
