А поскольку у дедушки реактивные гены, то неудивительно, что они все-таки выплыли на поверхность через поколение.
– Отец Гэра – Мортимер? – ахнула Дайана и весело сощурилась. – Ну и кто? Она сказала?
– Сказала. Только не падай.
– Ну?
– Мэрлот.
– Патриарх клана Мортимер? Ни фига… Интересно, где же он не отметился-то? Кажется, погулял уже по всей Вселенной.
– Это ему надо вопрос задавать.
– Какой потрясающий прикол! – вздохнула Дайана. Глаза у нее сияли восхищением перед пронырливостью патриарха – и, кажется, завистью.
Когда положенный договор был подписан, необходимые документы оформлены, и в Асгердане вполне официально сменился ликвидатор, Эмита вдруг ощутила странную растерянность. Она не знала ни как взяться за дело, ни с чего начать. Не раз и не два у нее появлялось острое желание обратиться за помощью к отцу, но в последний момент она всегда брала себя в руки. Эмита хотела всего добиться сама, да и есть ли лучший способ научиться делать дело, кроме как собственное действие.
По закону она имела право получить не только список из имен и фамилий, но все адреса, сведения об имуществе, номера телефонов, кредитных карт, и даже компьютерные пароли – другое дело, зачем ей это могло понадобиться? Но, как оказалось, этого было совершенно недостаточно. Редко какой из выявленных вырожденцев продолжал жить дома, и с такими проблем обычно не возникало. Сделать так, чтоб они не успели бежать, было несложно.
Гораздо чаще проблемы возникали с клановыми. И здесь не помог бы ни адрес, ни телефон. Своих принято было прятать.
Мэлокайн был великим мастером поисков. Он, казалось, обладал особым чутьем, которое и давало ему возможность отыскать даже самого упрямого беглеца. Дочь была уверена, что в определенной степени способности отца были Даром Небес. Наверное, Мэл и сам бы не сумел объяснить дочери, как ему это удается.
Хотя в самом начале он честно пытался это сделать.
А тут его еще и не оказалось под рукой. Где он гулял, неизвестно, и найти его в ближайшие дни ей вряд ли светило. Искусно отыскивающий других, он к тому же умел прятаться, и делал это даже тогда, когда за ним никто не гонялся. По привычке.
Правда, через некоторое время Эмита вспомнила, что связаться она с ним могла почти в любой момент – у них имелся свой особый способ. Что она и сделала.
– Ты, главное, не нервничай, – сказал он ей, как только заклинание установило ментальную связь между ними. Подобное удавалось не всегда и не всем, тем более через миры, но они были близкими родственниками, и к тому же большими друзьями, если можно так назвать отца и дочь. – Не нервничай. Тебе надо попробовать настроиться. Правда, умение это приходит со временем...
– Это умение?
– Конечно. Думаешь, я за вырожденцами умел бегать с самого рождения?
– Такое впечатление, что так оно и есть...
– Впечатление ошибочное. Знаешь, после того, как ты ликвидируешь пятидесятого вырожденца, все пойдет само собой, – и глубоко вздохнул.
– Ну, этого пятидесятого надо еще поймать и ликвидировать.
– Начни с тех, кто попроще. А там, глядишь, и выработается инерция.
– Ты циник...
– Ну, что поделаешь. Жизнь такая. – Он помолчал. – Я и хотел бы тебе помочь. Но пока не могу.
– Ты в Провале?
Мэл насторожился.
– Почему ты так решила?
– Дэннат оставил мне записку. Чтоб я не волновалась. Он написал, что все представители нашей семьи, имеющие родственную связь с Арман-Уллом непосредственно, сейчас находятся в Провале. Значит, там что-то происходит.
– Разумеется, происходит. Но я не там.
– А почему?
– Ты думаешь, только в Провале может происходить что-то необычное?
– А можно к тебе? – оживилась Эмита. – Я лучше потренируюсь на вырожденцах, которых нет в списках. Чтоб потом высококачественно исполнять тех, за которых мне платят.
– Я вижу, цинизм – штука заразительная. Поостерегись...
– Так к тебе можно?
Отец помотал головой, не сразу сообразив, что дочь не может видеть его жестов и мимики. Но – о чудо – она увидела. Вернее, почувствовала.
– Это почему? Слишком опасно?
– Щас, так я тебе и сказал, что тут опасно. Ведь это для тебя, как мед для мухи... Откровенно говоря, ничего особо опасного в деле, которым я занимаюсь, сейчас нет. Просто важнее всего скрытность, чем помощь опытного человека.
– Что за интриги ты затеял? – удивилась молодая женщина. Мэлокайн прежде не интересовался политикой, тем более чужой.
– Долго объяснять.
– Я не могу помочь?
– Нет, не стоит. Но, думаю, в Провале тебе действительно будут рады. К тому же там очень много вырожденцев.
Эмита рассмеялась, но через мгновение сообразила, что сказанное отнюдь не шутка.
– Ты всерьез?
– Абсолютно.
– Хочешь сказать, Провал – мир сплошных вырожденцев и детей двух отцов?.. Я имею в виду дядю Руина, мачеху и новоиспеченную тетю Дайану.
– Я понял, кого ты имела в виду. Интересно, ты когда-нибудь станешь называть Моргану матерью?
– Раньше не называла, и теперь уже вряд ли стану. Привычка образовалась.
Бывший ликвидатор вздохнул и неловко постарался сменить тему:
– Что касается Провала, то ты не так уж неправа. У мира очень тяжелая энергетика, она здорово прессует внутренний энергетический баланс человеческой души. Грубо говоря, мир постоянных испытаний – сильный крепнет, а слабый сдается. Поэтому вырождение идет намного стремительнее. Слабых всегда больше, чем сильных.
– Звучит угрожающе. Пожалуй, действительно наведаюсь туда. На страх агрессору...
– Но-но! Ты смотри там, без лишнего риска. Провал – не тот мир, где можно шалить. К тому же там не слишком-то почтительно относятся к женщинам.
– Да-да, я слышала рассказы мачехи. Женщина – друг человека, да?
– Эмита, называй Моргану мамой.
– Не-а.
– Эмита…
Когда магический контакт прервался, молодая женщина фыркнула. «Называй Моргану мамой…» Старая песня. Почему-то Мэлокайну очень хотелось, чтоб старшая дочь именно так называла его жену, хотя даже сама Моргана на этом не настаивала. Она вообще была на редкость тактичным человеком, без труда поняла желание падчерицы хранить какую-то абстрактную память о настоящей матери и никогда ни на чем не настаивала. Эмита искренне любила мачеху за всю ту любовь и ласку, которую та дала приемной дочери. Но и о матери хотела помнить.
А Мэлокайн просто стремился как можно теснее объединить самых дорогих для него женщин – жену и дочь, и подсознательно мечтал о том, чтоб между ними никогда больше не вставал призрак Тайарны Эмит, много лет назад скончавшейся, производя на свет Эмиту.
