— Следующая экскурсия через неделю. А оттуда в деревню Бата. Там будут танцы на раскалённых углях.
— Я не умею танцевать, — сказал я.
— Да не ты будешь танцевать, а для нас! — расхохотался Виктор. — В ресторане гвоздь программы — танец на раскалённых углях. Народная традиция.
Теперь мне всё стало ясно. Танец предполагался в ресторане, а в них, как известно, не только танцуют.
— Едешь с семьёй? — спросил я.
— Феликс затемпературил, — понизив голос, сказал Виктор. — Вдвоём отправимся. Я уже забронировал места.
— Где?
— В агентстве на площади. Там такая девушка!..
Он закатил глаза.
— Не немка?
— Какая немка! — Виктор оглянулся на жену, которая наблюдала за купающимися детьми. — Таких я и в Оренбурге не видел. Волосы — во!
Он широко развёл руки.
Надо сказать, последний раз я был в Болгарии двадцать пять лет назад, и за эти годы с болгарскими девушками что-то произошло. Нет, среди них ещё попадались экземпляры, несущие явственный отпечаток османского ига. Как и православные церкви, построенные в то время, они были приземисты, грубо скроены и мрачноваты. Но в подавляющем большинстве это были длинноногие красавицы, отбросившие все предрассудки и недостатки прошлых времён. От их прожигающих взглядов у меня уже не раз пробегали по спине мурашки. А может, все дело было в том, что четверть века назад мне самому было двадцать пять? В эти годы на девушек смотришь по-иному. Тем более, в Болгарию я приезжал с группой студенток из Витебска. На их фоне бледно выглядели бы не только немки с болгарками.
— Ну что ж, — сказал я, — если ты настаиваешь, пусть будут танцы на углях. Хотя на углях лучше всего готовить шашлык.
— Это на даче, — хохотнул Виктор. — Я, конечно, уже не тот, что раньше, но отдохнуть могу. Ты шарики из баксов кидал?
— Шарики? — не понял я.
— Скатываешь десятку в шарик и бросаешь музыканту. Песни заказывали, — объяснил Виктор. — Девкам деньги в трусы засовывали.
— В Советском Союзе этого не было, — сказал я.
— Я тоже случайно в Германию залетел, — стал серьёзным Виктор. — Сначала самолёты обслуживал, теперь крашу вертолёты.
— Ты уже говорил, — кивнул я.
— А про то, что ребята, которые вместе со мной кидали шарики, теперь палец сосут, говорил?
— Нет.
— То-то. Дочка вот переходный экзамен сдала, теперь может дальше учиться.
— Не каждый сдаёт?
— Меньше половины класса. В Германии не всё так просто.
— В России не просто, что уж говорить про Германию, — согласился я.
— Цивилизация тоже дойдёт до вас, — сказала Ольга, незаметно оказавшаяся рядом с нами.
— Может, и дойдёт, — вздохнул я, — но ещё многое не разграбили. Земля вот не продана.
— Слушай, а почему вы свою нефть англичанам продали? — вмешался Виктор. — У нас пишут, вся сибирская нефть в руках «Бритиш петролиум».
— У меня не спрашивали, кому продать.
— Недра и их богатства должны принадлежать нации, — сказал Ольга.
— Тогда будет мало миллиардеров, — посмотрел я на неё. — Кто станет футбольные клубы покупать?
— Странно: сидит в тюрьме и покупает футбольный клуб! — покачал головой Виктор.
— Это другой.
— Но может купить?
— Вполне.
— В Германии ему не разрешили бы.
— Знаешь, какой пласт населения в России самый бедный?
— Фермеры.
— Профессора.
— Не может быть! — сказал Виктор. — Этого не может быть даже в России.
Я не стал с ним спорить.
Ольга с детьми ушли на набережную есть блинчики.
— Хорошо на отдыхе! — сказал Виктор, прикладывая к глазам бинокль. — Вон та чёрненькая ничего.
— Без лифчика?
— Ну да.
— При ней вон какой бугай.
— Тут и без бугаёв хватает, — опустил бинокль Виктор. — А наша Диана лучше всех.
Итак, она звалась Дианой.
— Когда едем? — спросил я.
— Завтра в три часа.
— Искупаюсь и пойду пить пиво с цацей, — сказал я.
— А вечером?
— Погуляю по старому городу.
— А я с семьёй, — вздохнул Виктор.
— Завтра оторвёмся, — утешил я его.
— На все сто!
Он снова приложил к глазам бинокль. У меня отдых уже заканчивался, и я был пресыщен видом девушек, загорающих топлесс. Через неделю про бинокль забудет и Виктор. Солнце, море, песок, — что ещё надо человеку для полного счастья? С этой мыслью я и поплыл к дальним буйкам.
Диана ничем не отличалась от своих сверстниц, которыми был переполнен Созополь. Стройная, с пышной шапкой искрящихся на солнце волос, глазастая. Может быть, плохо загорела, но ведь на работе человек.
— Сколько нас едет? — спросил я Виктора.
— Человек восемь, — пожал он плечами. — В микроавтобус больше не войдёт.
Экскурсанты полезли в «Форд», и я оказался лишним.
— Садитесь рядом ко мне, — помахала рукой Диана.
— А я?! — обиженно крикнул из дальнего угла салона Виктор.
— В следующий раз, — сказал я, захлопывая дверь.
Диана говорила по-русски с заметным акцентом, но понять её было можно.
— Вы местная? — спросил я.
— Ехала на работу.
— Издалека?
Диана помотала головой, и я от неё отстал. Русский скоро перестанут понимать не только в Болгарии, но и на Украине. «В Украине», — поправили бы меня братья-хохлы.
Автобус тронулся. Виктор быстро утешился и стал громко рассказывать соседкам — двум мамашам с дочками — про жизнь в Германии. Я глазел по сторонам. Диана учила текст, написанный от руки.
