разговаривал с ребятами и учителями. Интересно, что раньше некоторых учеников водили к психологам, а теперь — к священнику. Но Василию близко с ним сталкиваться ещё не приходилось.
— Позволишь? Я тут прихожанку соборовал в соседней палате, решил и тебя проведать.
— Проходите.
— Ты можешь называть меня отец Алексий или просто — батюшка, как тебе покажется правильнее.
— Батюшка? А вы такой молодой.
— Что ж, на Руси так принято, тысячу лет это никого не смущало. А русский язык не только самый красивый, но и самый точный.
Василий так и не решил, как ему лучше называть отца Алексия, потому немного смущался.
— Вы, наверное, пришли, чтобы я не отчаивался, но я не отчаиваюсь.
— Я пришёл, потому что твоя история очень похожа на мою.
— Вот как?
— Да-да, — располагающе улыбнулся священник. — Но сначала расскажи мне, как ты оцениваешь то, что с тобой произошло. Мне известно, что Бог одарил тебя большим талантом музыканта и даже композитора, о твоей победе на конкурсе весь посёлок говорил.
— Было такое, — согласился Василий, — а теперь уж и не знаю, что от этого останется. Знаете, батюшка, — так называть священника ему понравилось больше, ближе, что ли, человек становился? — все, что со мной произошло — из-за любви к девушке. Но она ещё одному парню нравилась. Он меня на год старше и сильнее. Боксёр. Кандидат в мастера спорта по боксу. Честно говоря, я сначала его боялся и чуть было не сдался. А вот теперь лежу битый, но мне всё равно кажется, что я победил. Потому что свою силу он, в общем-то, от слабости применил. Обидно, конечно, что я не могу ему как следует сдачи дать, но, получается, и он ничего не добился. С ним друг был. Кажется, это он мне руки сломал. Смутно всё помню. Участковый приходил, я не стал на них заявление писать. Жалко, конечно, что на конкурс не поеду. И больше всего учительницу мою жалко, Изольду Матвеевну, она столько сил в меня вложила, столько надежд, всё напоминала: береги руки... считала, что я запросто поступлю в консерваторию, на фортепианное отделение.
Василий замолчал, собираясь с мыслями, священник внимательно слушал. Почему-то захотелось рассказать ему всё без утайки. И Василий начал с того самого дня 1 сентября. А когда дошёл до конца, сам собой возник вопрос:
— Вот вы говорите, батюшка, Бог мне дал талант. Ещё я слышал, что зарывать талант нельзя. Притча есть такая, что слуга, который зарыл свой талант, не преумножил его, получается, как бы не преумножил то, что ему было дано.
Священник кивнул.
— Тогда почему Бог позволил у меня этот талант забрать?
— А ты помнишь, как в притче? Таланты — это такие деньги были. Причем очень большие. Золото и серебро в талантах измерялось килограммами. Так вот, двое других слуг свои таланты вложили в дело и удвоили их. Как ты правильно говоришь, преумножили. Но могло ведь повернуться и так, что дело не выгорело, и прибыли бы не было, и талант бы был растрачен. Могло?
— Могло, — согласился Василий.
— Итак, первое: Господь каждому даёт ту меру таланта, которую он может вместить. Поэтому: одному — пять, другому — два, третьему — один. И с каждого спросит за данное. И каждому даёт согласно его способностям. Важно не струсить, пойти на разумный риск, чтобы преумножить эти таланты, а не сидеть над ними, как Кощей над златом. Вспомни слова своего отца о трусости. Очень правильные слова. Ты не закапывал свой талант, но и не ценил его. А кое в чём проявил малодушие. Та же история с котом. Так вот, Василий, до поры до времени у тебя шло всё как по маслу. Так? Всё давалось легко, и не с легкой ли иронией ты смотрел на упорный труд твоей возлюбленной? Того, что тебе давалось легко, она добивалась с огромным трудом.
Василий потупился, он только что рассказал об этом сам, но другими словами.
— И ты полагал, что так будет всегда, — продолжал отец Алексий. — Ценил ли ты в достаточной мере то, что было тебе дано? Помнил ли ты о том, Кто тебе это дал, или ты горделиво полагал, что тебе это и так положено? И ещё вот о чём вспомним: Брагину тоже дан талант, пусть не в искусстве, пусть в спорте. И вот два ваших таланта пересеклись. За то, как он употребил свой талант, он сам и ответчик. Господь дал, Господь спросит. Но уж понятно, что не Он вёл руку Брагина, наносящую тебе удары, а неправильно понятая Брагиным высшая свобода, да бесы, которые под той рукой тут как тут. Но вернёмся к твоему дару. Твоему таланту выпали испытания, как выпали испытания твоей любви. Правильно?
