стояла Вера, и он принимал и желал ее, потому что, не взирая на все социальные различия, они были одного поля горькие ягоды. Павел и без исповедальных речей знал, что у Веры после Зарайского не было никого. Так же, как она знала о нем. Зарождение любви - это не только пробуждение инстинкта пола, это пробуждение такого понимания и совпадения, когда понимаешь человека с полуслова, с полувзгляда, даже с полувздоха. И, с момента встречи в ее кабинете, Павел чувствовал и понимал ее так, словно знал всю жизнь. Вера же немного путалась в нем, ибо порывы и поступки поэтов плохо поддаются простой логике. Не сорвись он в одночасье из дома, не окажись в гостинице, не прочитай газету - кому бы попалось на глаза ее объявление? Воистину: неисповедимы пути Господни!
И теперь, когда Вера со всех сторон обдумывала свое отношение к Словцову, она вдруг впервые задалась вопросом: а любила ли она Зарайского в полном смысле этого слова? Или это был брак, в который она вступила под благородным напором Георгия и, честно говоря, в какой-то мере по собственному расчету? Удивительно, Словцов, пожалуй, не умел и не мог ухаживать так, как это делал Зарайский, но ему удавалось главное: он оставался всегда интересен, от него исходили мощные волны какой-то неведомой энергии, и главное - с первого взгляда было понятно, что для Павла любовь - нечто загадочное и всеобъемлющее, большее, чем для любого другого мужчины, который может выглядеть во сто крат мужественней, уверенней в себе и быть в миллион раз более приспособленным к этой жизни...
Под утро, изможденные нежностью, они тихо разговаривали уже как родные люди.
- Знаешь, чего мне больше всего жалко в советской жизни? - за Павлом была очередь делиться сокровенным. - Имелась уйма времени! Чтобы любить, читать, искать, спорить, мечтать. Мы потеряли не советскую власть, мы потеряли время и менталитет! Нынешнее время заставляет нас сжигать себя на работе, а потом прожигать заработанное всеядным потреблением. Хлеба и зрелищ - как давно это придумано! Древний Рим рухнул под ударами варваров именно поэтому. Империя, которая перестает мечтать, перестает быть империей. Штаты? Штаты - это не империя, это мутант! А Советский Союз оставался империей...
- Я тоже часто ловила себя на мысли, что нужно остановиться, замереть на какое-то время, чтобы хоть иногда смотреть по сторонам или в небо. Чтобы увидеть, как встает и садится солнце. Деньги делают деньги, товар - деньги - товар, штрих - деньги, штрих... и понеслась. И несешься, не понимая уже, что не ты делаешь эти самые деньги, а деньги делают тебя. И делают тебя далеко не лучшим, но ты находишь миллион оправданий этой безумной гонке в никуда, думая об обеспеченной старости. До нее еще дожить надо. Вот, доигралась, мужика себе купила, - наигранно скуксилась Вера.
- Почему ты сразу не бросила все? Ты же другая?
- Сначала, по твоей же теории, боролась с одиночеством, потом по инерции, а по моей новой теории, не сделай я этого, то не встретила бы тебя.
Павел улыбнулся.
- Опять ты со своей иронией, - деланно обиделась Вера. - Но белке все равно пора в свое колесо. В Москву все-таки надо слетать. Мне не только там Хромова проведать, есть еще дела. Полетишь со мной?
- При всем моем сомнении в надежности нынешней авиации, с тобой - хоть в космос. И желательно - больше не возвращаться...
- А ты, если уйдешь, вернешься?
- Если бы мне кто-нибудь еще месяц назад сказал, что я полюблю миллионершу, я бы посчитал его сумасшедшим.
- А кем бы ты посчитал того, кто сообщил бы тебе, что миллионерша влюблена в тебя?
- Кем-кем! Самой красивой миллионершей!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
1
- А я уж думала вас не будить, - притворно-язвительно сообщила Лиза, когда Павел и Вера спустились в гостиную, - поднялась, стучусь к Павлу Сергеевичу, а там тишина, заглянула - нет человека. Ну а дальше у меня уж соображения хватило...
- Лиза, - прервала ее Вера, - ты будешь ерничать или нальешь нам кофе?! Я уже и так опоздала везде и всюду.
- Уже налито, - доложила Лиза.
Вера суетилась. Видимо, так ей было проще разрядить новую ситуацию в доме. Павел с безразличным видом сидел на диване. Мобильник Веры, кажется, работал, не переставая.
- С ума сойти можно от такого напора, - заметил Павел.
