- скуксилась Лиза. - А ко мне сегодня иностранец клинья подбивал! Я в «Гостиный двор» за продуктами ездила, там он на меня и запал. Представляете, корзинку с продуктами за мной таскал!
- Так уж и иностранец? - усомнилась Вера.
- Стопудово! Я ведь не последняя сельская дурочка, акцента, кстати, у него почти нет. Едва-едва. Можно, скорее, за дефект речи принять. Манер тоже никаких, точнее - одна: пришел, увидел, захотел - возьму. Но не на ту напал. Я ему корзинку доверила, болтала, думала, он заплатит за меня. Ни фига! Англичанин или еврей, наверное.
- Еврей-то бы заплатил, - ухмыльнулся Павел, - скорее, англичанин.
- И как звали твоего ухажера, и куда он делся? - поинтересовалась Вера.
- Имя такое... «Острое»... Ну это я потом поняла, а сначала мне показалось, что он не представился, а назвался, чей он... Это... Колин! Во, Колин! Я еще переспросила: чей? Он говорит: ничей, сам по себе, и при этом странно так на меня покосился. Точно я у него тайны выведываю. На кассе я ему время дала, притормозила, думаю, достанет сейчас свои фунты-мунты - портмоне или виза-гоулд, а он потолок взглядом чешет. Я расплатилась, в пакеты все загрузила - и на стоянку. Он меня до тачки проводил, все телефончик выспрашивал. Я ему: манеры, говорю, у вас на стадии формирования, вот когда сформируются, встретимся снова у кассы.
- А он? - в один голос спросили Павел и Вера.
- Раскланялся так чинно, почти по протоколу, заявил, мол, сожалеет, что такая красивая девушка, как я, являюсь неприступной крепостью и штурмом меня не взять, а на осаду у него нет времени. А я ему: белого флага у нас отродясь не было, а красный мы всей страной выбросили. А он: с вашей стороны остроумно, а со стороны страны - глупо и неосмотрительно, в нормальных странах меняют не флаги, а тех, кто их поднимает. На том и расстались.
- Упустила свое счастье, - с иронией констатировала Вера.
- Да какое счастье, - с презрением отмахнулась Вера, - думают, за бутылку «Мартини» и шуршанье «зелени» можно русскую женщину в постель затащить...
- Неужели нет?
- Ну, разве что дуру молодую, - вспомнила себя и не стала этого скрывать Лиза. - А сейчас мне, к примеру, ногой по холеной морде заехать хотелось. Я нутром чую, не любят они нас, боятся, а потому не любят.
- Не все, - заметил Павел, - а уж женщин наших они... ну, если не любят, то разницу со своими эмансипированными куклами чуют. Опять же, есть масса известных примеров, когда русская женщина становилась любимой женой миллионера, художника, поэта.
- Этот был явно - ни первое, ни второе, ни, тем более, третье. Так - клерк какой-то. Взгляд у него цепкий. Рыжий опять же. А у меня на рыжих аллергия.
- Главное, Лиза, на тебя по-прежнему западают, - подвела итог Вера.
- На меня западают, а за вас, Вера Сергеевна, под пули пойдут, - съязвила Лиза, покосившись на Словцова.
- Пойдут, - задумчиво подтвердил Павел.
- Давайте чего-нибудь на дивиди глянем? По-семейному? - предложила Лиза.
- А почему нет? - согласилась Вера. - Сто лет ничего не смотрела.
- Я тут как раз пиратские новинки прикупила. Качество, может, и не очень, зато цена...
- Интересно, начнут ли выпускать пиратские книги? - озадачился Павел.
- Уже выпускают. Левые переводы. Мне предлагали участвовать в этом бизнесе, но я отказалась.
- Из чувства справедливости?
- Нет, из меркантильного чувства, прибыль ничтожная.
3
Утром следующего дня Вера собралась на работу, оставив Словцова за компьютером, а Лизу на кухне.
