– Давор, нас остановили! – крикнула с переднего сиденья Бранка. – Нас не пропускают! Тут военные, перекрыли дорогу.
Иванна пошевелилась и резко села.
– Что она говорит? – напряженно спросила она.
– Я должен выйти, – сказал Давор. – Автобус остановили военные.
– Я с тобой. – Иванна быстро натянула кроссовки и стала пробираться по проходу между зачехленными инструментами, кофрами и рюкзаками.
То, что она увидела, не было похоже ни на пограничный кордон перед Севастополем, ни на укрепленный пост ГАИ, ни на спецрежим при проезде правительственных машин. Впереди трассу перекрывали военные УАЗы с брезентовыми кузовами и живая цепь солдат. За машинами, с той стороны трассы, до горизонта тянулась зеленая колонна всевозможной военной мототехники, и машины разъезжались с дороги на поля, выстраиваясь в длинную цепь справа и слева.
– Они не пропускают не только транспорт, – сообщил подошедший Алан. – Не пропускают также пешеходов, велосипедистов и телеги с навозом. Только что сам видел.
Наконец откуда-то из-за УАЗов появился и подошел к ним человек в штатском (Иванна неприятно удивилась про себя) и показал Давору раскрытое удостоверение руководителя какого-то отдела Совет безопасности Украины.
– Объясните нам, что происходит? – спросил Давор.
Совбезовец, которого, судя по удостоверению, звали Чичканев Сергей Иванович, окинул взглядом оба автобуса, «Мерседес» юноши Павла и самого Павла в первом припадке административного гнева.
– А на что это похоже? – неожиданно ответил он вопросом на вопрос. – Военное оцепление. Сегодня с четырех утра город закрыт.
– Какой город? Киев? – нервно вопрошал Павел. – Киев закрыт? На каком основании?
– Не кричите, молодой человек, – устало сказал Сергей Иванович. – При чем здесь Киев? Чернигов закрыт. Вы должны вернуться назад, в Чернигов.
– Но это невозможно, – возразил Давор. – Да, невозможно, у нас сегодня самолет в Афины. Я не знаю причины, по которой вы это делаете, но мы-то при чем? Вы должны нас пропустить, и, если можно, поскорее.
Человек в штатском, выпятив губы, похлопал себя по боковым карманам пиджака, потом сунул руку во внутренний нагрудный карман и вытащил жевательную резинку «Дирол». Выдавил из упаковки подушечку и сунул ее в рот.
– Я знаю, кто вы, – кивнул он, жуя. – Мы очень уважаем ваши планы и вас лично, но пропустить не можем. Самолет в Афины сегодня улетит без вас, к сожалению.
– Назовите причину карантина, – потребовала Иванна.
Сергей Иванович посмотрел на нее с непонятной иронией.
– Всех жителей города и приезжих… проинформируют дополнительно. Позже. В настоящее время это вопрос национальной безопасности.
Давор вздохнул и посмотрел на Иванну. Он еще никогда за короткое время их знакомства не видел у нее такого лица.
– Здесь, кстати, тридцать граждан других государств, – сказала она. – Насколько я знаю, и на конференции полно иностранцев.
– И что? – пожал плечами Сергей Иванович. – У меня приказ.
– Какого уровня? – немедленно отреагировала Иванна. Ей так все не нравилось, что мурашки озноба ползали даже по ногам.
– Девушка, не умничайте, – был ей ответ. – Возвращайтесь назад. Погуляйте по городу, благо погода хорошая, поселитесь в гостиницу. Сегодня вы никуда не уедете. Возможно, и в ближайшие дни тоже. А уважаемыми зарубежными гостями будут заниматься их внешнеполитические ведомства. И их правительства. Если до такого, конечно, дойдет.
Иванна как бы раздвоилась в тот момент. Одна ее часть думала, что надо немедленно позвонить Виктору – потому что у него может быть какая-то информация, – это первое; что за все свое время работы в МЧС она припомнить не могла чего-то подобного – второе; и что отдать приказ «закрыть город» может только президент страны – третье. Другая же ее часть с удивлением наблюдала за Давором и не могла не отметить, что он не склонен к эмоциональным всплескам и в ситуации неопределенности способен сохранять здоровое хладнокровие. Иванну колотило от нехорошего предчувствия, Давор же мягко приобнял ее за плечи и сказал:
– Не волнуйся, джана. Мы с тобой что-нибудь придумаем.
В автобусе стоял страшный шум и ор. Бранка, Гоша и Кролик Голландский сидели рядком с одинаковым выражением лица, и у всех троих в глазах читалось полное непонимание. Давор огляделся, подозвал Алана и попросил его позвонить в Афины и отменить концерт.
– И в Барселону тоже? – мрачно уточнил дальновидный Алан.
– В Барселону пока не надо, – улыбнулся Давор и потряс его по плечу. – Да ладно тебе, чего в жизни не бывает. Бомбы с неба не падают, не стреляют…
– Нас еще ни разу не оцепляли. – Угрюмости Алана не было границ. – Мы теперь как в тюрьме.
– Это да…
В автобус ворвался менеджер Павел с криком «Я разберусь!».
– Виски хотите, Павел? – спросил Давор. – У нас где-то была бутылка. Вот, пожалуйста. Вам срочно надо выпить.
Павел замолчал и, дико вращая глазами, стал пить прямо из горлышка. Желтая капля текла у него по подбородку.
– Вы заметили, – заговорил он, переведя дух, – что они к нам ближе, чем на два метра, не подходили? Я хотел дать этому Иванычу свою визитку, он не взял, сделал шаг назад и сказал: «Сохраняйте дистанцию». Мы что, заразные? – И резким движением Павел вытер каплю рукавом.
– Может, вы ему просто не понравились? – предположил Давор, и Милан с Мирко заржали хором.
– Мне нужно с тобой поговорить, – сказала Иванна, когда они вернулись на свои места. – Наверное, уже в Чернигове. Только хотелось бы в тихом месте, без свидетелей.
– Ну конечно. – Он дернул ее за косичку и убрал выбившуюся прядь волос за ухо.
– Я вот думаю… – Она смотрела, как Давор, не торопясь, обматывает вокруг шеи черный шелковый шарф и удобнее устраивается на сиденье. – То, что мы встретились, – случайно произошло или все же кому-то было надо?
– Мы встретились, – констатировал он, – и точка. Вот что главное.
– Может, это любовь? – позволила себе Иванна рискованную гипотезу. Как бы не всерьез.
– Нет, – покачал он головой и крепко сжал ее руку. – Но это точно судьба. Некоторые вещи я вижу. У меня так устроено зрение.
– И я вижу.
– Я знаю. – Давор болезненно зажмурился от неожиданного яркого утреннего солнца и кивнул. – Ты не обидишься, если я надену темные очки?
На Банковой, в секретариате президента, в обстановке полной конфиденциальности собрались сам президент, раздраженный сверх обычного, секретарь Совета национальной безопасности и обороны, председатель секретариата, глава Совета безопасности Украины, министр обороны, министр МЧС и вытащенный с больничного замминистра иностранных дел, потому что сам министр еще был в полете – возвращался с саммита из Брюсселя. Замминистра непрерывно чихал, и министр МЧС предусмотрительно отсел от него подальше.
– В утренних выпусках новостей уже был сюжет, – сообщил секретарь Совбеза.
– На каких каналах? – напрягся президент.
– На всех десяти украинских национальных телеканалах, – четко доложил секретарь Совбеза.
– Я же сказал, – президент вытянул вперед правую руку, и непонятно было, что именно он собирается делать: то ли снять телефонную трубку, то ли взять антикварное папье-маше и запустить собеседнику в голову, – я же сказал – держать паузу, сколько возможно.
Его рука повисела немного над столом и как бы нехотя вернулась на прежнее место.
