гораздо легче.
Сергей едва успел остановить страшный удар, который не признающая по молодости компромиссов Настя готова была обрушить на Баркова. Получив такой удар, Борис если бы и остался жив, то провел бы остаток дней полным идиотом. Не понимая, откуда у дочери взялась такая мощь, Жуковский мысленно одернул ее и не особо сильно, но со смаком врезал Баркову по мозгам, отчего тот сел на пол, ошалело вращая глазами. И в этот момент Сергей почувствовал, что исчез мысленный фон Фотиева, который он держал какой-то частью своего сознания, как на экране локатора. Только что был — и вдруг не стало, будто Иван Матвеевич провалился сквозь землю. И одновременно он почувствовал, словно что-то взорвалось в голове у Баркова…
Борис тоже узнал об исчезновении друга, и то потрясение, которое он испытал недавно, не шло ни в какое сравнение с тем, что обрушилось на него сейчас. Упав на каменный пол, он обхватил голову руками и издал звук, напоминающий скулеж смертельно раненного пса. Поняв, что Борис больше не опасен, Жуковский мгновенно выдернул дочь в действительность, опасаясь, что подобная глубина отчаяния может повлиять на ее психику.
Его спутники, осознав, что напавших на них людей больше никто не прикрывает, снова атаковали их. Теперь вся мутантская рать валялась на асфальте без чувств, за исключением чернокожего гиганта, на которого по-прежнему не оказывали никакого воздействия самые сокрушительные мысленные удары. Даже когда Сергей с Настей подключились к своей группе, им не удалось сломить волю мутанта. В нем проснулась первобытная мощь сотен поколений диких африканских колдунов. Великан был на своем континенте и, чувствуя свою землю, готов был смести с нее незваных белых пришельцев. Он нажал на спусковой крючок автомата и направил ствол на автобус.
Когда Жуковский успел вмешаться, пули успели поразить двоих — Виктора и Георгия. Отчаянным усилием мысли Сергей сумел заклинить затвор автомата. Чернокожий отбросил свое оружие и подхватил автомат лежащего рядом подчиненного. Сергею удалось и его вывести из строя. Тогда великан поднялся во весь свой огромный рост, сбросил на землю камуфляжную куртку, сорвал майку, обнажив бугрящийся мышцами чудовищный черный торс, выхватил огромный нож с зазубренным черным лезвием и с диким ревом бросился к автобусу.
Но на пути разъяренного гиганта встал не уступающий ему размерами Степан Бойцов. Одетый в светлые полотняные брюки и белую футболку, он стоял, похожий на мраморную скалу, перед налетевшим на нее черным вихрем. И вихрь разбился о скалу. Вот отлетел в сторону нож, вот две огромные фигуры медленно движутся по кругу, чернокожий — пригнувшись к земле, едва не доставая ее руками, Бойцов же стоял прямо, на вид был расслаблен и держал руки полусогнутыми в локтях. Нбанга сделал ложный выпад, отскочил в сторону и вдруг черной тенью взметнулся в воздух. Казалось, ничто не сможет остановить летящего с растопыренными руками гиганта и сейчас белый человек будет смят и растерзан. Но Степан выставил правую руку ладонью вперед, и чернокожий, не долетев до него, с грохотом грянулся на землю и затих.
Жуковский облегченно перевел дыхание. Только теперь до него дошло, что мог натворить вооруженный ножом взбешенный колдун, доберись он до автобуса. Не останови его Степан, он покрошил бы их всех в капусту. Но времени на радостные переживания не оставалось. Фотиев явно уже успел проникнуть в подземелье, и нужно было нагонять его. А Сергей еще даже не знал, удастся ли ему туда попасть…
17
Страж входа, высохший как мумия морщинистый старик, казалось, столетиями не менял позы. Даже сейчас, ночью, он сидел на скамье около своей каменной хижины у входа на кладбище, и непонятно было, спит ли он, молится ли, обратив лицо в ту сторону, откуда через несколько часов должно было подняться солнце, или впал в транс. Но при появлении Ивана Матвеевича он встал во весь свой немалый рост и едва заметным наклоном головы приветствовал его. Это насторожило напряженного как струна Фотиева, которому показалось, что в прошлые приезды страж приветствовал его более почтительно. Неужели он что-то знает или о чем-то догадывается?
Но — нет, кажется, все было в порядке. Страж сделал приглашающий жест и зашагал по узким дорожкам к склепу, маскирующему вход. Иван Матвеевич последовал за ним. Шли они минут десять, и все это время Фотиев нервно оглядывался назад, хотя знал, что преследователи надежно застряли на дороге, задержанные мутантами с помощью Бориса. И все равно, пока дело не было доведено до конца, он испытывал беспокойство.
Наконец они пришли на место. Фотиев давно догадался, что именно в этом древнем склепе таится нечто такое, что делало старика неуязвимым стражем, полновластным хозяином входа, прорваться мимо которого в подземелье не смог бы никто, каким бы могуществом он ни обладал. Здесь бесстрастный хранитель проверял полномочия посвященных в тайну. Здесь же, как понимал Иван Матвеевич, бесследно исчезали те, кто пытался проникнуть в святая святых, не имея на то права.
Та часть сознания, которая служила пропуском в подземелье, была выделена Фотиевым и надежно ограждена от случайных мыслей, способных выдать его намерения. И все же ему было сильно не по себе во время этой неизбежной процедуры. Вдруг древние оставили стражам какой-нибудь дар особой чувствительности? И сейчас он, не меняя выражения бесстрастных черных глаз, одним движением руки положит конец уже почти свершившейся мечте Ивана Матвеевича. Именно сейчас, когда цель так близка! Но уже через несколько минут, шагая по широкой подземной галерее, он усмехался, не понимая, как могла прийти в голову подобная чушь.
Объехать вертолет, который мутант посадил прямо поперек узкой дороги, не удалось. Кроме того, в автобусе на сиденьях лежали двое тяжелораненых — Виктор и Георгий, спасением которых уже занимались обе женщины. Понимая, что нельзя терять ни минуты, если вообще уже не было поздно, Жуковский сказал Захару:
— Уладите здесь все, а я побежал. Справитесь?
Захар кивнул, а Бойцов, подняв с земли автомат одного из мутантов, заявил:
— Я с тобой. Одного не отпущу!
— Нет, Степа, ты только помешаешь! — непреклонно оборвал его Сергей. — Дальше я пойду один.
Более опытный Захар положил руку на локоть Бойцова и мягко сказал:
— Он прав. Помочь ему ты не сможешь ничем, там от нас не будет никакого толку. А нам и здесь работы хватит. — Он кивнул на лежащих в беспамятстве мутантов. — Скоро появится полиция и придется подчищать хвосты. И женщинам надо помочь — ребят крепко зацепило.
Последних слов Захара Сергей не слышал, потому что уже мчался по дороге к старому кладбищу. Он и не подозревал, что способен развить такую скорость. Ветер свистел в ушах, он бежал, не чувствуя усталости и одышки, жалея, что в число его чудесных способностей не входит умение летать. Чтобы отвлечься от отчаянных мыслей, считал шаги и радовался, когда не поспевал счетом за скоростью.
Как в свое время заканчивается все, кончилась наконец и эта дорога, которая привела его к кладбищенским воротам. Ни на входе, ни в маленькой сторожке никого не оказалось, и он пробежал через ворота без остановки. Но тут пришлось перейти на шаг, потому что бежать в лабиринтах узких тропинок между старыми могилами было невозможно. Он шел по не рассеявшемуся еще в пространстве следу Фотиева, который привел его к древнему склепу, покрытому каменными барельефами. Но тут дорогу ему преградил страж. Покрытый морщинами высокий старик вопросительно смотрел на Жуковского, скрестив на груди руки. Ничего не говорил, ни о чем не спрашивал. Просто смотрел.
И Жуковский растерялся. На каком языке разговаривать со стражем? Что ему вообще говорить, как все объяснить? Может быть, старик понимает английский? Но после первой же фразы, произнесенной Сергеем на этом языке, оказалось, что страж не только не нуждается в переводчиках, но может общаться с ним вовсе без слов.
«Предъяви полномочия! — застучали по вискам непроизнесенные слова, полные не угрозы, но
