и пристрелили как шелудивого пса. Но Тимофей при этом не присутствовал. И даже команду на мокрое не отдавал. Он как бы и ни при чем. И Головатый должен был это понимать... Похоже, понимает.
– Не нравишься ты мне, Орлик.
Головатый вставил в рот сигарету, нервно закурил.
– Это я уже сто раз слышал, – усмехнулся Тимофей.
– По миру ведь пущу. Ты же знаешь, я могу...
– Не та ситуация, начальник. Теперь я над законом, а не ты. И я могу начать уголовное преследование против тебя. Поверь, потенциал у меня для этого есть. Большой потенциал...
Прав был Головатый. Тимофей снова владел городом – но больше в экономическом плане, нежели в криминальном. И городской глава у него в друзьях, и прокурор, и главный судья. Да и силовая поддержка имеется, не без того... Он сто раз взвесил все «за» и «против», прежде чем бросить вызов своему давнему врагу. И был уверен, что не просчитается.
– Могу начать с городской газеты, – с невозмутимым лицом, но с язвительными искорками во взгляде сказал Тимофей. – Думаю, народу интересно будет узнать, в каком особняке живет главный городской милиционер. Сколько у тебя там соток леса? Шестьдесят? А земли? Еще больше? А дом всего-то в три этажа. И бассейн всего один. Всего-то сто пятьдесят квадратных метров, с газовой системой подогрева, так, кажется?.. А машин у тебя сколько? Всего четыре... На одной любовница Маша ездит. На другой любовница Катя... А жену зачем бросил? Постарела, да? Как думаешь, она даст интервью?
– Заткнись! – рявкнул подавленно Головатый.
– Ты за разговором следи, начальник, – жестко надавил на него взглядом Тимофей. – Я ведь не только морально раздавить могу...
О том, что он мог удавить его и физически, говорить не стал. Сам догадается, не дурак.
– Кончилось твое время, полковник. И мой тебе совет, засунь своей язык... в архив. И сам туда же отправляйся... Денег ты нахапал немерено, до конца жизни хватит. На Маше женись. Или на Кате. Будет кому в старости с ложечки тебя кормить... А если служить хочешь, то найди себя место в другом городе. А здесь у нас взаимопонимания не будет. Или ты, или я – одно из двух. Ты меня понимаешь?
– Понимаю...
От волнения Головатый закусил губу так, что на ней выступила капелька крови.
– Зачем тогда этот сыр-бор? – уничижительно глянул на него Тимофей.
– Надеялся на твое понимание.
– Я тебя понимал только до тех пор, пока ты был опасен. А сейчас я тебя не боюсь. И не жди больше выплат в свой карман. Мой тебе совет, закрывай свою лавочку и чеши отсюда подобру-поздорову. Раз уж состоялся такой разговор, то спуску я тебе не дам...
Тимофей уже собирался уходить, когда Головатый вцепился ему в руку – с видом человека, умоляющего о снисхождении.
– Все понял, – заискивающе глядя на Тимофея, сказал он. – Давай договариваться... Я не трогаю тебя, ты не трогаешь меня...
– И не плачу тебе.
– Ну, если у тебя есть своя охрана, зачем тебе платить за чужую?..
– Логично.
– Значит, договорились.
– Договорились. Но, учти, один неосторожный шаг с твоей стороны, и я спускаю с цепи всех собак...
– Не вопрос. Мы же умные люди. Ты мне все популярно объяснил, я все понял...
Головатый уехал, а Тимофей направился в свой офис, ощущая себя победителем. Хоть и не вышло у него совсем убрать полковника со своего горизонта, все же он сумел обуздать его амбиции. Теперь он не будет платить ему позорные двадцать процентов за «охрану». Да здравствует независимость!..
Глава 30
Шесть лет Голован мечтал о том, чтобы вновь покорить заболонское княжество. Мечтал и воевал с соседями и бывшими подданными рязанского князя. Шесть лет Тимофей укреплял границы и крепости своих владений. Укреплял и ни с кем не воевал, предпочитая договариваться миром и с русскими, и с мордовскими князьями. И на этом поприще он достиг многого...
Войско под предводительством Голована подошло к стенам Ревеня ясным весенним днем. Только-только сошла с дорог распутица, а рязанский полк уже здесь. Но и Тимофей не зевал. Не смог обхитрить его враг, не смог удержать свои планы в секрете. Думал Голован, что застанет ревеньцев врасплох, но город уже готов к обороне. Более того, заболонская дружина уже здесь, во главе с Тимофеем.
А стены вокруг города славные – на радость жителям и на беду врагам. Высокие стены, дубовые. И чтобы добраться до них, надо сначала перебраться через глубокий ров, залитый водой... Не зря Тимофей так торопился возвести новый острог вокруг Ревеня. Знал, что именно в этом направлении нанесет Голован свой первый удар. И не прогадал...
Не стал Тимофей прятаться за стенами. Вывел свои конные и пешие дружины за ворота, за подъемный мост надо рвом. На стенах остались только лучники. Но их было много, и луки у них длинные и тугие, стрел без счета, с острыми бронебойными наконечниками. А стреляют ополченцы отменно – пусть Голован подходит поближе, они покажут ему свое мастерство.
Но не спешит Голован вести в сражение свое воинство. Ему бы ударить сейчас, пока дружины князя Орлика еще в пути, пока не застыли в железном монолите боевого строя. Вот-вот это произойдет, вот-вот две сотни бронированных воинов закроются щитами и ощетинятся копьями в ожидании вражеской атаки...
Оружейник Давыд работал не покладая рук. В больших печах варилось железо, в кузнях ковалось, в оружейных мастерских плелись добротные многослойные кольчуги. Много людей на него работало – и для княжеского войска брони хватало, и на продажу она шла. На заболонских пристанях строилось много ладей, купцы увозили на них товар в дальние земли, возвращались с деньгами и меной. А продавать было что. Железная ковка для полевых работ, творенья гончарных дел мастеров, добротный тесаный и пиленый лес, смола, кони, меха, зерно...
Большое хозяйство в Заболони и окрест, поля богатый урожай дают, лес кормит, река в подмогу. Много и хорошо работают люди, оттого и живут не бедно. Города растут, храмы строятся, монастырь поставили, дороги меж городами проложены, в крестьянских селениях избы вместо землянок появляются, детей все больше рождается. Крепко держит князь в своих руках бразды правления, бдительно оберегает свой край от разорительных войн. Не нужно Тимофею чужого, но и своего он не отдаст. И пусть не надеется Голован, что сможет покорить Заболонь. Не хотят его люди, не нужно им разоренье...
Знатные ратники у Тимофея, сытые, доспехи добрые, мечи-копья превосходные, кони сильные и быстрые. Издалека видно, как заботится князь о своем войске. Так же, как видно, что не все ладно у Голована. Почти тысячу людей привел он с собой. Но вид у ополчения жалкий, дружинники усталые и как будто даже голодные, доспехи у них какие-то темные, тусклые. Нет отважного блеска в их глазах. И сам Голован в замешательстве. Нет в нем уверенности в своей победе. Понимает он, что слишком прочно стоит Ревень на пути к Заболони. Не взять ему эту крепость, не сбыться его давней мечте...
Тимофей вынул меч и показал ему на середину поля, разделяющего враждующие полки. Он предлагал своему врагу честный поединок. Но не решился Голован на прямое столкновение с ним. С сомнением обозрел неприступные стены с засевшими на них лучниками. Покачал головой, отказываясь от поединка. Положил руку на яблоко своего вложенного в ножны меча, другой рукой показал на середину поля. Он вызывал Тимофея не на бой, а на переговоры.
Никто из них не взял гридней – съехались один на один.
– Говорили мне, что крепко ты стоишь на ногах, – стараясь не смотреть Тимофею в глаза, раздосадованно сказал Голован. – Не думал, что настолько...
– И что с того?
– Не осилить мне твою рать.
– Это и свинье понятно.
– Позволь мне повернуть обратно.
– Зачем? Оставайся. Я тебе яму добрую приготовлю, дно соломкой простелю. Хлебцем кормить буду,
