– Какая банка? – не понял участковый.
– А что, скелет не интересен?
– Где скелет?
– Ну, не в моем же шкафу…
Не вдаваясь в подробности, я рассказал, как, пытаясь проникнуть в дом, угодил в ловушку, изюминкой которой был скелет с банкой «кока-колы» в костлявых пальцах. К этому времени мы все-таки поднялись на гору и подъехали к моей «Ниве», бесхозно стоящей в тени раскидистой сосны.
– Как ни крути, а это незаконное лишение свободы, – подытожил я.
– Кто-то же должен за это ответить, – озадаченно потер затылок Кудемко.
– Угадай, кто, – кивком головы показал я на дом за высоким забором.
– А доказательства? Ты же сам из этой пещеры вышел.
– Потому что, пока я спал, решетку подняли.
– А потом еще и обвал случился, да?.. Никому ты ничего не докажешь.
Мне ничего не оставалось делать, как согласиться с участковым. Кто видел меня за решеткой? Никто. А где сама решетка? Нигде. Можно разобрать завал, добраться до нее, установить, откуда приводится в действие запирающий механизм, даже найти человека, который мог его запустить. Но где доказательство того, что эта решетка держала меня в плену так долго? Может, она вовсе никогда не приводилась в действие?..
– Не докажу, – невесело кивнул я. – Но с Гариком пообщаться все же не мешало.
– Говорю же, нет его нигде. Я ведь дом обшарил. Все гаражи пустые, и во дворе только одна машина, на которой экономка ездит. Небольшой такой «Ситроенчик». Все, и больше ничего.
– А катер на приколе стоит, – вспомнил я. – Значит, Гарик на машине ушел… Что экономка про него говорит?
– Говорит. Я подробное описание дал, она сказала, что живет здесь такой. Гарик зовут, фамилия Прилепов.
– Гарик – это имя или производная?
– Нет, так и зовут Гарик. То есть Гарри…
– Прямо Грязный Гарри какой-то.
– Ну, сравнение, в общем, напрашивается. Только нет ничего, чем его прищучить можно. Да и уехал он.
– Уехал, а подписку о невыезде с него не брали, – уныло продолжил я.
– Вот именно. Нет подписки, нет и претензий.
– И давно он уехал?
– Да говорит, что неделю назад.
– Значит, когда похищали Арину, его здесь не было? – скептически скривил я губы.
– Выходит, что так, – кивнул капитан. – Но сказать, сам понимаешь, все, что угодно, можно.
– В том-то и дело, что понимаю. А где сама экономка три дня назад была?
– В родные края ездила, два дня ее здесь не было.
– Значит, пока ее не было, дом пустовал?
– Говорит, что да.
– Сомневаюсь я в этом. Очень сомневаюсь. Следили за мной, из дома следили. А потом эта решетка… Ну да ладно, домыслы к делу не пришьешь… Значит, Гарри Прилепов. Какое отношение он имеет к этому дому?
– Экономка говорит, что самое прямое. Дом принадлежит его отцу, Прилепову Давиду Юльевичу.
– А где сам отец проживает?
– В Санкт-Петербурге.
– А здесь он что забыл?
– Чего не знаю, того не знаю. К тому же он редко здесь бывал. А сыну здесь приглянулось, сказала, понравилось.
– Лето еще не закончилось, а он уже уехал. Понял, что дров наломал, и тю-тю… Ничего, мы его и в Санкт-Петербурге найдем. Какой там адрес?
– Не знаю. Все, что знал, тебе сказал.
– Спасибо и на этом.
Я вышел из «уазика» и с опаской приблизился к своей машине. Не поленился наклониться и встать на одно колено, чтобы заглянуть под днище. Мало ли что, вдруг там взрывное устройство. И в лобовое стекло заглянул, не приторочен ли к внутренней дверной ручке стальной тросик растяжки.
Может, Гарик и не дружил с головой, но все же он смог заставить меня относиться к своей недоразвитой персоне всерьез. И я не сдержал вздоха облегчения, когда убедился, что машина не заминирована. И еще меня порадовало, что все мои вещи были на месте, вплоть до топорика и тесака, что хранились в багажнике. К тому же «Нива» была на ходу, и я смог отправиться к дому, где сейчас находилась Арина.
Мотор под капотом работал исправно, чего нельзя было сказать обо мне. Измотанный этим невероятным заточением, голодный, я едва ли смог бы набраться сил для дальней дороги. Но меня вдохновляла мысль, что бабушка Арины, возможно, позволит мне немного отдохнуть в своем доме и даже накормит. Жаль только, что баньку затопить не сможет, за неимением таковой… И еще я думал о самой Арине, ничуть не сожалея об упущенной возможности провести ночь под одной с ней крышей. Не в том я пребывал состоянии, чтобы думать об этом, да и вообще…
Я был уже на окраине села, когда мимо меня проехал желтый рейсовый «пазик». Дорога плыла у меня перед глазами, мысли были такими же тяжелыми и неповоротливыми, как голова, но, тем не менее, я смог уловить в пыльном окне автобуса знакомые черты.
– Черт!
Мне пришлось напрячь волю, чтобы встряхнуть себя и развернуть машину вслед уезжающему автобусу, а потом еще, подрезав ему путь, прижать к обочине.
Водитель с удовольствием открыл мне дверь, но не только для того, чтобы я смог зайти в салон. Всласть меня обматерил. Он орал на меня, а я покорно кивал головой и шел к Арине, которая занимала предпоследнее сиденье справа. Перед ней сидела какая-то бабка с корзиной, из которой выглядывала гусиная голова. Птица беззвучно разевала клюв мне навстречу, а когда я поравнялся с ней, пронзительно вскрикнула и больно щипнула меня за руку.
Я мог бы свернуть гусаку за это шею, но не хотел предстать законченным негодяем в глазах женщины, что сидела рядом с Ариной. Я узнал в ней маму погибшей Ирины, а она, в свою очередь, узнала меня. Правда, в восторг не пришла. Ее тонкие губы изогнулись возмущенно-капризным коромыслом. Зато Арина улыбнулась. На лице бестолковая радость, а в глазах вычищенная пустота. Так улыбаться могут тихопомешанные душевнобольные люди. Глядя на нее, я чувствовал, как тоскливо сжимается душа.
– Марина Даниловна, вы едете домой? – спросил я.
– Ну, едем! А что? – с вызовом спросила женщина.
– Поехали со мной, я вас подвезу.
– Спасибо, вы уже подвезли! – едко сказала она, кивком головы показав на тронувшуюся дочь.
– Я вам все объясню!
Кто-то сзади тяжело опустил руку мне на плечо, а я среагировал так, как это должно происходить в экстремальной ситуации. Сначала взял руку в захват, после чего закрутил ее за спину противника, и только затем посмотрел, с кем имею дело. Это был водитель автобуса, который, воодушевленный моей кажущейся покорностью, решил перейти от слов к делу. Пришлось показать ему служебное удостоверение и коленом под зад подтолкнуть к рабочему месту.
– Марина Даниловна, нам очень нужно поговорить! – снова воззвал я к женщине.
Она вновь попыталась мне возразить, но Арина с ней не согласилась и, взяв ее за руку, потянула на выход.
Противный гусь снова попытался ущипнуть меня, но я все-таки схватил его за шею и утопил голову в глубине корзины. Из-за этого я немного замешкался, и когда вышел из автобуса, увидел, как Арина ходит по зеленой полянке у дороги и с отрешенной улыбкой собирает полевые цветы.
