Степан сел на облюбованный столбик, взяв Дашу за руку, привлек к себе, усадил на колени.
– Да, вчера вечером к нам… то есть к тебе с обыском приходили. Гринчук этот был, эксперт, понятые…
– И что нашли?
– Гринчук решил, что ты пулю из стены выковыривал…
– Он мне что-то про кровь говорил.
– Там капельку одну нашли. Может, это и не кровь совсем… Эксперт сказал, что дело долгое, пока на экспертизу отправят, пока ответ получат. Экспертиза очень сложная…
– И много времени занимает… – кивнул Степан. – Боюсь, что меня долго здесь продержат.
– Не здесь, – покачала головой Даша. – Гринчук сказал, что тебя скоро в СИЗО переведут. Я слышала, ты сегодня с кем-то подрался…
– Да сидели здесь, воздух портили.
– Чуть ли не до смерти забил… Их всех в больницу отправили. Я Гринчука видела, он на крыльце стоял. Капитан сказал, что там авторитет какой-то был, вор в законе…
– Дерьмо подзаборное, а не вор, – скривился Степан.
– Ну, дерьмо не дерьмо, а за вора в СИЗО спросить могут. Мне рассказывали, какие там порядки Ничего хорошего, скажу тебе… Я очень боюсь за тебя.
– Ничего, как-нибудь выкручусь.
– Выкрутишься… Выкупать тебя надо, пока еще не поздно! Гринчук ничего не говорил, но я-то вижу, что можно. Найдет какого-нибудь пьянчугу, навесит на него убийство – и все дела.
– Это он умеет. Пьянчуги у него в арсенале есть, – скривил губы Степан.
– Вот видишь… То, чего нельзя купить за деньги, можно купить за очень большие деньги.
– И где взять эти очень большие деньги?
– Степа! Только не надо, ладно!
Даша соскочила с колен парня, нервно прошлась до двери и обратно.
– Ты можешь фузить Гринчука. Но я-то знаю, что было!
– Тише, нас могут подслушивать, – шепнул он.
– Да, да, – также перешла на шепот девушка.
Мило и по-заговорщицки улыбнулась ему, снова села Степану на колени, нежно обняла за шею.
– Где деньги? – едва слышно спросила она.
– Не знаю, – также тихо ответил он.
– Издеваешься? – прошептала она.
– Нет. Я правда не знаю, где деньги…
– Ты хорошо подумай. Зачем тебе деньги, если тебе пожизненный срок дадут?
– Не нужны мне деньги. Поэтому их у меня нет.
– Что ты с ними сделал?
– Не было их у меня.
– Ты что, не доверяешь мне? Ну да, не доверяешь. Сама во всем виновата. Но пойми, все, что было во мне плохого, осталось в прошлом…
– Я тебе верю. И доверяю. Но денег у меня нет.
– Пойми, это твой единственный шанс выбраться отсюда! – чуть не плача с досады, проговорила она. – Все слишком серьезно, чтобы надеяться на удачу…
– Да я все понимаю, – оборвал девушку Степан. – Но нет у меня денег. Нет!..
– Идиот… Какой же ты идиот! – взлохмачивая волосы, простонала Даша.
– Все правильно, если нет денег, то идиот, – в горькой насмешке скривил Корольков губы.
– Не об этом разговор. Не об этом! – мотнула головой она. – Ты должен понять…
– Ну нет у меня денег! Сколько можно об этом говорить…
– Может, все-таки одумаешься?
– Ну что мне, себя на органы продать? Так не дадут за меня миллион!..
Даша посмотрела на парня, как врач – на безнадежного пациента.
– Ну, нет так нет… – изможденно и разочарованно сказала она. – Ты извини, у меня время уже закончилось. Да и воняет здесь…
Она устало подошла к двери, опустив голову, постучала, вызывая надзирателя. Она трепетно стояла в ожидании, готовая в любой момент повернуться к Степану, откликнуться на хорошую новость. Но увы, он не мог ее ничем порадовать. Потому что не имел права говорить, куда делись деньги. Даша – человек действия, и она пойдет на все, чтобы вернуть миллионы. Он не хотел, чтобы с Ольгой случилась беда…
Даша ушла, а поздно вечером в камеру зашел Зацепин. Он ключом отстегнул нары от стены. Обычная процедура перед отбоем. Степан расслабленно наблюдал за ним. Поэтому и не успел среагировать на резкое изменение обстановки. Поворачиваясь к нему спиной, прапорщик вдруг вернулся в исходное положение. Его тяжелый кулак устремился Степану в голову.
Степан успел подставить под удар руку, но не сменил стойку на более надежную. Удар оказался настолько мощным, что, несмотря на блок, он не смог удержаться на ногах.
Пока Корольков восстанавливал равновесие, в камеру ворвались еще два мента с дубинками. Они обрушили на него всю свою злость. И били до тех пор, пока Степан не потерял сознание.
В чувство его привела вода, которой его окатили из ведра. Наручниками он был прикован к лежаку, поднятому и закрепленному на стене. Руками парень мог закрыть только грудь и часть живота, пах же мог защитить только ногами. Но у ментов в быстрых руках дубинки, да и его ноги после пропущенных ударов плохо слушаются. Лицо разбито в кровь, внутренности вперемешку, и голова болит, и живот…
Краем заплывшего глаза Степан увидел, как с табуреткой в руке в камеру входит Гринчук.
– Ну и что здесь такое? – с улыбкой спросил он.
– Да вот, команду отбой не выполняет. Мы ему свой отбой устроили.
– Да вижу, какой у вас тут отбой. Все, что можно, ему отбили… Ладно, все свободны. И дверь закройте!
Капитан поставил табурет на безопасном расстоянии от Степана, сел, забросил ногу за ногу.
– Будешь? – спросил он, доставая сигареты.
Курить хотелось невыносимо, но Степан отрицательно мотнул головой.
– Гордый? В этом твоя вина. Гордых нигде не любят… Я тут случайно узнал, что ты своих гостей из-за денег убил.
Степан с удивлением посмотрел на Гринчука. Про деньги он мог узнать только от Даши. Или от Ольги. Но сестра не дура, чтобы рассказывать про миллионы. А Даша могла. Ради денег она способна на все. Может, потому и вступила в сговор с капитаном. А тот и рад стараться.
– Не убивал я никого.
– А деньги где?
– В гнезде…
– Мне что, ребят позвать?
– В гнезде горного орла, – скривил губы Степан. – Четов не зря в горы забрался. Может, гнездо нашел, там деньги спрятал…
– Смотри, как бы в твоем гнезде ничего не спрятали. Ты грузинского вора сильно обидел. Да и Глырь, чтобы ты знал, в авторитете, уважаемый жуль-ман… Так что знай, в СИЗО тебя будут ждать с горячим приветом.
– Мне бы с вами сначала разобраться, – сплюнул кровью Степан.
– Да нет, это мы с тобой разбираться будем. То что было, это ягодки. Вот если мы всерьез тобой займемся, хуже будет…
– К чему эти угрозы?
– А к тому, чтобы ты совесть свою облегчил. Тяготят твою совесть бандитские деньги. О-очень сильно тяготят. Ты бы рассказал мне, где они. И душу бы облегчил, и совесть…
– А мужики знают? – усмехнулся Степан.
– Что знают? – не понял капитан.
– За что прессуют меня… Я им скажу, что ты деньги от меня требуешь. Скажу, сколько. Думаю, это им
