ты взмахнул. Но на него не смотришь, ты выше этого. Ты просто летишь на святой с ним бой! Понял!
– Понял...
Вадик пнул Музыканта ногой в бок.
– Кукареку!
Надо было видеть, с какой важностью Тенгиз взмахнул руками-крыльями. Гордая посадка головы, воинственное выражение лица... Тут же выяснилось, что Вадик устроил испытание не только для него. Это было испытание для всей камеры и для самого Ильи. Хотелось хохотать, надрывая животики, а приходилось изображать серьезность. И только отвернувшись к стене и уткнувшись лицом в подушку, можно было дать волю своим чувствам.
Музыкант кукарекал до тех пор, пока пьяный от водки и куража Вадик не завалился спать. Тенгиз же так и остался на унитазе с гордо разведенными в стороны руками...
– Что вы там в камере устроили? – не без иронии спросил Андрей.
Илью ничуть не удивила его осведомленность.
– Да так, самозванец один объявился, экзамен на вора в законе сдавал.
– Сдал?
– Почти до самого утра летал, пока с унитаза не свалился... Не сдал. А он что, в самом деле в законе?
– В общем-то, да. Родственники короновали, то ли посмеяться хотели, то ли еще что... Сам понимаешь, его корона гроша ломаного не стоит. Поэтому к вам его определили. В другой камере и убить могли... А у вас камера спокойная. Не жалуешься?
– Нет, хорошо все.
– Музыканта не обижают?
– Это ты к чему? – насторожился Илья.
– А к тому, что его ваш Профессор избил.
– Он же за это наказан?
– Наказан. Но ведь интересно же, за что он его избил?
– Не знаю, – пожал плечами Илья. – Не мое это дело...
– Все ты знаешь. Ты же дружишь с Кириллом.
– Да какая ж это дружба? Так, знаем друг друга...
– А кто бутылку водки для него вчера купил?
– Ты и это знаешь? – не очень удивился Илья.
Андрей промолчал, всем своим видом показывая, что давно уже пора было привыкнуть к его всевидящему оку.
– Ну, так за что Профессор Музыканта избил?
В этот раз Илья отпираться не стал. Скорее всего, Андрей и без него все знает. Если так, то этими выяснениями он пытается проверить его на вшивость. А ссориться с ним нельзя, от него очень многое в тюрьме зависит. Стоит ему только захотеть, и уже через пару часов Илья может стать мальчиком для битья в какой-нибудь переполненной камере.
– За проституцию.
– То есть?
– Музыкант интим за деньги предлагал. А Профессору это не понравилось. Он вообще проституток не любит. Я бы сказал, ненавидит. Сельдец его проституткой обозвал, так он его чуть не убил. И до этого еще было...
– Что было?
– Это еще на «сборке», про проституток разговор зашел. Он сказал, что проститутки – это зло. И взгляд у него такой злой стал, что у меня мурашки по коже... Ненавидит он проституток.
– Почему?
– Девушка у него была, в институте у него училась. Спала с ним. И не только с ним. Днем в институте, ночью на панели. А когда институт закончила, деньги с него требовать стала. В общем, его на восемь лет осудили. Как он после этого к проституткам относиться будет?..
– Плохо, – в глубоком раздумье кивнул Андрей. – Очень плохо он должен к ним относиться... Убивать...
– Никого он не убивал, – мотнул головой Илья.
– Что?! – встрепенулся Андрей. – Я сказал, что он кого-то убил?
– Нет. Но предположил...
– Да, предположил... Ладно, закрыли тему. Не для этого я тебя позвал. Вопрос хочу тебе задать по твоему делу.
– Мама не велит на вопросы отвечать, – усмехнулся Илья. – А еще пуще – адвокат.
– Это ты следователя своего адвокатом пугай. А меня не надо, – нахмурился Андрей.
– Да это я так, в шутку, – опомнился Илья.
– Тогда давай дальше шути, только не очень. Меня интересует, как Эльвира Окулова к своему мужу относилась? Хорошо или плохо?
– Я бы не сказал, что хорошо. Если сбежать от него хотела со мной, как думаешь, как она к нему относилась?
– Боялась его?
– Да так, было что-то.
– Он ее бил?
– Не знаю... Она говорила, что нет. Говорила, что ударить не ударит, но под замок посадить может. Или в Нижний Новгород отправить...
– В Нижнем Новгороде моря нет, – погруженный в свои мысли, сказал Андрей.
– Какое море, о чем ты?
– Что – море? Я говорил про море... Нет там никакого моря. В том-то и дело, что нет... Значит, он ее не бил?
– Говорю же, не знаю. Она сначала говорила, что муж пылинки с нее сдувает, а потом говорила, что боится его. Сказала, что ждет он ее дома, в окно смотрит. Я спрашиваю, тебе не достанется, она ответила, что ничего, переживет... И еще она сама попросила, чтобы я не подвозил ее к дому, в двух кварталах вышла...
– Значит, все-таки боялась.
– Выходит, что так... А что такое?
– Да так, есть кое-какие соображения, – с загадочным видом улыбнулся Андрей.
У Ильи отлегло на сердце. Что, если этот парень нашел ключ к загадке, которая отправила его на тюремные нары? Что, если этот ключ откроет ему дверь на свободу?
Глава пятнадцатая
Андрей отдавал себе отчет, что его присутствие в доме Антона Борисовича вовсе необязательно. Более того, Миша Перегудов и Володя Сахаров, как могли, отговаривали его, но все же он настоял на своем и вместе с ними на оперативной машине выехал на место.
– Не нравится мне все это, – сказал Перегудов. – Прокурор волком смотрел, когда постановление выписывал.
– Но ведь выписал же, – с какой-то нервозностью в голосе сказал Сахаров.
– Да, но этот Окулов его друг.
– Дружба дружбой, а камеры врозь, – совсем невесело сострил Володя и со скованной какой-то бодростью глянул на Андрея.
– Если что, прокурор отвертится, Початого подставит, – продолжал зудеть Миша.
– И поделом, – вставил свое слово Андрей.
Не так-то просто было качнуть весы правосудия в сторону Окулова. Но все же Андрей добился своего. Передал Перегудову анализ планктона, рассказал ему об аквариуме с морской водой, который видел в квартире Антона Борисовича, изложил свою версию. Аквариум довольно низкий, хорошо уравновешен, стенки толстые, а это значило, что в состоянии аффекта Окулов мог сунуть свою жену головой в воду и
