Что-нибудь да сляпает.
– Э-э... Да, наверное, смогу...
– Хорошо, как-нибудь займемся этим. А пока у меня к вам вопросов нет...
Станислав думал, что конвоир отправит его в камеру, но он повел его в другом направлении. Доставил в знакомый кабинет заместителя начальника оперативной части.
Капитан смотрел на него холодно и даже с каким-то отчуждением, но сигарету предложил сразу.
– Как дела? Как настроение? – издалека начал он.
– Спасибо, ничего. У следователя был.
– Следователь – это хорошо. Плохо то, что вы в камере повели себя неправильно...
– Почему неправильно? Как приняли, так себя и повел. А приняли плохо...
– Во всех камерах вас плохо принимают. Почему?
– А потому, что не хочу под чужую дудку плясать...
– Свои порядки больше нравятся?
– Ну да, своя рубашка ближе к телу.
– Рубашка бывает разной. Например, есть деревянные рубашки. Они еще гробами называются, не слышали о таких?
– Это вы о чем, капитан? – нахмурился Казимиров.
Не нравится ему этот разговор. И сам Сизов не нравится. Что-то не то он говорит...
– А о том, что врагов у вас много. В одной камере врагов нажили, теперь в другой...
– Дерьмо это, а не враги.
– Нож в спину воткнут, тогда точно дерьмо пойдет...
– Постараюсь спину не подставлять.
– Ну, ну... Плохо вы ведете себя, Казимиров, смотрящим в камере себя назначили, так я понимаю?
– Зачем смотрящий? Я же не уголовник вам какой-то, чтобы так называться. Просто старший по камере... А вас что, больше смотрящие устраивают, которых тюремный блаткомитет назначает?
– Мне нравится, когда в камере тихо и спокойно.
– Будет вам тишина и спокойствие, обещаю.
Станислав понимал, что Сизову ничего не стоит подложить ему свинью. Наверняка на вооружении у него есть пара – другая способов, чтобы испортить арестанту жизнь.
– Как вы можете обещать то, в чем вы не уверены? Сегодня у вас все хорошо, а завтра тот же Щербатый посадит вас на нож.
– Так уберите Щербатого, – подсказал Казимиров. – И Арканыча заодно... А я вам заплачу...
– Что?! – встрепенулся Сизов. – Вы мне заплатите?
– Здесь же все продается и покупается – хорошие камеры, вкусная еда, водка...
– Будем считать, что вы этого мне не говорили.
– Но я же видел.
– Лично я ничего не продаю. А хорошая камера вам досталась... – запнулся Сизов. Он был немного смущен. – Вы сами знаете, почему она вам досталась.
– Спасибо Римме, да?.. Как вы с ней вчера провели время?
– Это к делу не относится.
– Ну, не знаю... Так что, можно сделать так, чтобы Щербатого в камере больше не было? И Арканыча тоже... А то ведь случится, не ровен час, что-нибудь.
– Это угроза?
– Да, но для меня. Со мной ведь может что-нибудь случиться... Римма вам этого не простит...
Капитан смутился еще больше. Но смятение чувств продолжалось недолго. Он взял себя в руки, лицо стало жестким и непроницаемым, как забрало рыцарского шлема.
– Совесть у вас есть, Казимиров, на женских плечах в рай въезжать? – беспощадно пристыдил он Станислава.
И ведь умыл. Дрогнуло что-то в душе.
– Но если вы денег не берете, – замялся он. – А от Щербатого всего можно ждать...
– Ладно, что-нибудь придумаем. Но только из уважения к Римме, – смягчился Сизов.
– Как у вас дела с ней?.. Я понимаю, что к делу это как бы и не относится, но я же не последний для нее человек...
– Нормально все. Отношение к ней самое серьезное... Да и выбора у меня уже нет, – сказал он с нежной какой-то усмешкой, обращенной к Римме.
– Почему?
– Никуда мне теперь от нее не деться. Братья у нее, говорит, очень строгие – что родные, что двоюродные... Да и сама она ревнивая...
– А у вас уже что-то было? – насторожился Станислав.
– Почему вы так думаете?
– Иначе бы Римма не стала пугать вас братьями... Вы ее не осуждайте, это у нее на психологическом уровне.
– Что на психологическом уровне?
– Страх перед мужчинами... После того как ее бросил Егор, она ни с кем больше не встречалась. Она очень боится быть брошенной...
– Егор?
– Да, был такой. Бросил ее и ушел к другой...
– Я не брошу... И не пугала она меня братьями. Они сами меня пугали...
– Кто именно?
– Неважно.
– Мне бы телефон, я бы им позвонил...
– Не положено, – покачал головой Сизов. – Да и не боюсь я никого.
– Вы не боитесь, а они дров наломают...
Особенно ревностно к Римме относились его собственные сыновья, средний и младший. Станислав мог поклясться, что между ней и кем-то из них не могло быть каких бы то ни было чувств, более крепких и острых, чем родственные, но Герман и Себастьян возомнили себя ангелами-хранителями сестры. После того как они разобрались с Егором, никому не позволяли подходить к ней более двух раз. Были парни, которые пытались с ней познакомиться. Римма всех отшивала, но были особо настойчивые, им и приходилось иметь дело с братьями-хранителями... Но Сизову Римма, похоже, не отказала. Станислав нутром это чуял. Он сам готов был растоптать любого, кто посмел бы обидеть племянницу.
– А они могут, – добавил он. – Они у меня ребята резкие...
– Все в отца, да? – усмехнулся Сизов.
– Ну, можно сказать, что да...
– Интересная какая-то ситуация, вам угрожает Щербатый, мне как бы угрожают ваши сыновья. Вы не боитесь его, я не боюсь их. Но все ведь может быть... Дам я вам телефон. Можете позвонить отсюда...
Капитан положил на стол трубку мобильного телефона и вышел из кабинета. Но Станислав не почувствовал себя в одиночестве. Он не исключал возможности, что помещение находится на прослушке. Или телефон такой, что разговор записывается на магнитоноситель. Так что на запретные темы говорить никак было нельзя.
Глава 7
На улице похолодало, но в закрытом бассейне тепло и светло, как летом в безоблачный день. И вода как парное молоко, хоть с утра до вечера безвылазно купайся – не замерзнешь.
Но с утра искупаться не получилось. Все утро до самого полудня Римма проспала. На работу ее никто не гнал – теперь у нее был предлог, чтобы избежать семейно-трудовой повинности. Теперь она обеспечивает безопасность дяди Стаса, для чего вынуждена тратить время на встречи с его тюремщиком... Что и говорить, встречаться с Андреем было во сто крат приятней, чем вкалывать старшим официантом – подай- принеси, распорядись-проконтролируй. Она вообще не создана ни для какой работы. Но с дядей не забалуешь, он даже калеке Герберту применение нашел, чтобы без дела не сидел... Но теперь-то дяди нет, теперь можно волынить. Спи сколько хочешь, гуляй сколько влезет. Домашний бассейн – не последнее
