Сюрпризов от охотника оказалось еще четыре штуки. Времени на их разминирование не было: просто перешагнули и вверх, по шажку. Ворвались на девятый этаж. Правая сторона, квартира прямо, сразу несколько автоматных очередей по комнатам, дым, вонь пороховая, ничего не видно – и женский вопль!
– Сука! – заорал кто-то из солдат. – Сука! Вот она!
Картье вбежал в обезображенную комнату: оконный проем выбит, даже признака рам нет. В углу валяется что-то белое. Присмотрелся: женский труп. Вторая охотница в грязно-белом комбинезоне держалась за бедро, под рукой у нее расплывалось кровавое пятно. Винтовка с цейсовским прицелом лежала рядом, вокруг было много гильз. Каждая гильза родила пулю, каждая пуля чью-то смерть.
– Это они, Витька! Белые колготки! Одну я застрелил, а эта ранена, ты погляди, как корчится, падаль!
– Исполняет! – отрезал Картье. – На ноги ее, живо! Раздеть!
Белые колготки… Сколько о вас написано, сколько сказано, но никто так и не удосужился объяснить, почему вас так прозвали. Из-за колготок ли? Вовсе нет.
«Белыми колготками» на прошлой чеченской войне называли снайперш-спортсменок из Литвы и Белоруссии, преимущественно биатлонисток. Никаких колготок они не носили, на войне этот предмет явно излишний, а одевались они в белые термокомбинезоны, простеганные медными нитями. На поясе у такого комбинезона пояс с аккумуляторными батареями: лежи хоть в сугробе и грейся. Умные люди придумали. А под комбинезоном у женщин-убийц только и было надето, что нижнее белье, в чем убедились Картье с бойцами, разом стащив с охотницы ее комфортабельный наряд.
– Что ж ты, сука, натворила? – Картье хотел ударить ее, занес руку, и она вскрикнула, закрыла глаза.
– Работа у нее такая, Витя, нас убивать. Нам никто не платит, вроде как за Родину воюем, за Россию, а им за каждого из нас копейка бежит немалая. За Горелова бы небось долларов пятьсот сразу получила, – сказал кто-то.
– А вот и камера у них, чтобы доказательства фиксировать. – Картье заприметил на полу маленькую видеокамеру. – Прямо фронтовая хроника, занятно будет посмотреть. Ну что – как тебя там? – с тобой делать. Небось думаешь, мы сейчас с тобой поступим гуманно: вызовем тебе лимузин с шофером и доставим в камеру со всеми удобствами? А потом суд, дадут тебе лет десять, выйдешь через пять…
Снайперша умоляюще смотрела на него, в глазах ее затеплилась надежда.
– Нет, сука, мы тебя сами сейчас осудим. На войне все происходит быстро. – Картье посмотрел на нее с ужасом. Как она могла? Женщина убивает живых людей, а должна их рожать! Но состояние его длилось совсем недолго: – За бесчеловечное и подлое уничтожение русских солдат и офицеров предлагаю приговорить вот эту вот к смертной казни. Кто «за», прошу поднять руки. Единогласно.
– Нет! Не надо! Так же нельзя! – завопила женщина. – Я только наводила, стреляла она, все она! Сдайте меня куда следует, там разберутся! Прошу вас, только не убивайте! У меня мама, у меня дочери три годика!
Картье молча достал из кармана ту самую, подобранную им внизу гранату:
– Держите ее за руки, вон провод валяется какой-то, возьмите, стяните в локтях, не давайте упасть, подведите к окну и поверните лицом на улицу. Смотри в небо, сука. Последний раз его видишь.
Солдаты молча выполнили его приказ. Снайперша поняла, что это конец и чуда уже не случится. В последние мгновения перед смертью ее оцепенение прошло, она уже больше не кричала, только сказала вот что:
– Будь ты проклят, сержант. Желаю тебе подохнуть так, что люди после долго еще будут тебя проклинать и пугать детей твоим именем. Будь ты проклят, – повторила.
– Помолись на лету, если успеешь. – Он оттянул ей трусики сзади, кинул в них готовую разорваться гранату и сильно пнул снайпершу берцем в спину. С жутким воем она вылетела с девятого этажа. Между третьим и четвертым раздался оглушительный взрыв…
… – Ах ты! – Картье очнулся от невыносимой боли, из глаз текли слезы, лицо ныло, носа же своего Виктор и вовсе не чувствовал.
– Ничего, все нормально, поболит немного, зато будешь нормально дышать и не превратишься в урода, – как мог, успокоил его доктор. – Иди вон туда, в коридор, посиди там. Скоро легче станет, и я тебе укол сделаю.
– Вот садюга, – выругался Картье сквозь слезы, которые текли без остановки, – заставил меня вспомнить все, реаниматор хренов.
Доктор ничего не понял, подумал, что это бред, вызванный шоком, и только рукой махнул. Картье получил свой укол и поплелся восвояси. В машине, запрокинув голову и прижимая к носу сложенный в несколько слоев бинт, он обратился к шоферу:
– Андрей, ты же охотник?
– Есть немного, – следя за дорогой, ответил шофер. – Редко получается, но иногда с мужичками выбираемся.
– У тебя и ружье есть?
– «Сайга-12 С», длинноствольная, 12-й калибр. А что? Милое дело с ней. Восьмизарядка, оптика на ней армейская. Конечно, немного тяжелая и приклад убогий, но я там доработал как смог. А потом это ведь тот же «калаш», все просто и безотказно работает. Мощная опять же, дальнобойная.
– Молодец, – похвалил Картье. – А далеко у тебя она?
– «Сайга»-то? Дома…
– Слушай, мне надо стресс снять, пострелять в тихом месте. Просто хочу бутылок наставить, банок набрать консервных и как следует погрохотать. Так, чтобы оглохнуть, знаешь? Дай-ка ты мне свою штуковину на пару дней.
Шофер замялся:
– Виктор Иванович, как же я могу? Это же оружие, номерное, на меня записано. А случись что…
– Тебе у меня работать надоело? – с интонацией заправского иезуита спросил Картье. – Или я на клоуна похож? Что должно случиться-то? Сказано тебе: постреляю и верну.
– Ну хорошо, – покорно согласился шофер. – Тогда завтра, что ли?
– Зачем же завтра? Давай сейчас. А патроны у тебя есть?
– Дробь мелкая – штук десять, может, наберется. И пару штук картечи есть. Больше ничего.
– Успеем еще в магазин. У тебя разрешение на нее и паспорт с собой? Дробь не пойдет, надо пулевых взять побольше, чтобы в сторону ничего не улетело. – Картье нахмурился. – Все только в цель…
В магазине «Стрелок», что на проспекте Мира, Картье при помощи шофера скупил весь имевшийся запас пулевых зарядов 12-го калибра, около четырехсот штук. Подъехали к дому. Картье взвалил на плечо «Сайгу» в чехле, взял из салона пакет с патронами, сказал, чтобы водитель забрал его завтра утром, пораньше:
– Поедем в область, я там знаю заброшенный песчаный карьер, вместе и популяем, – успокоил Картье шофера, и тот облегченно вздохнул, поверил, уехал.
А Виктор поднялся к себе в квартиру, ссыпал патроны в рюкзак, прихватил ружье и поехал в гости к Вадиму…
5
Лена никогда прежде не смотрела телепередач о криминальной жизни, они почти вызывали у нее тошноту. Но в тот вечер ее словно что-то заставило задержаться на канале, передававшем заставку оперативного выпуска «Хроники происшествий». На экране появился ведущий с напряженным лицом, он начал говорить, и весь остальной мир для Лены вмиг перестал существовать, ограничившись губами этого ведущего, произносящих фамилию ее Вити, Витечки…
– Как стало известно, крупный бизнесмен Виктор Картье сегодня, около двух часов назад, застрелил сожителя своей бывшей супруги, легко ранил ее саму, вышел из квартиры и, убив водителя машины, припаркованной во дворе, приехал во двор жилого дома неподалеку от Смоленской площади, проник в одну из квартир на двенадцатом этаже и вот уже долгое время ведет прицельный огонь по прохожим и автомобилям, проезжающим по Садовому кольцу. Учитывая, что в момент начала стрельбы на Садовом кольце движение в обе стороны сильно затруднено, то число жертв бизнесмена Картье может быть
