памяти.
К несчастью, Гера также забыл все советы, которые давал ему Калугин. В том числе и те, что касались бдительности. Мало-помалу серенький костюмчик Германа уступил место итальянскому крою, ботинки из тупорыло-запыленных превратились в остроносо-дорогие и ультрамодные, телефон Гера приобрел как-то по пьяни, из последней дорогой коллекции. Паркуясь на своей донельзя перепачканной «девятке» возле офиса, он доставал с заднего сиденья прежний, роскошный портфель Casa Lopez и, в общем, почти полностью возвратил себе облик топ-менеджера «Рикарди», отчего так предостерегал его Калугин. На работе на Германа стали коситься абсолютно все, начиная с Мурды, но вслух пока что ничего не говорили.
И тут случилось событие, которого Герман жаждал долгое время. Его начальница каким-то чудом сделалась беременной и, дорожа своим новым состоянием, не стала дожидаться положенного в таких случаях по закону срока и ушла в декретный отпуск пораньше. Никого назначать на ее место не стали. Герман почувствовал себя абсолютно свободным. Он принялся, что называется, «колбасить» направо и налево, давно позабыв об условии действовать лишь в границах своей проверенной «шестерки». Слухи о нем, до этого носившие лишь характер догадок, построенных на информации о его темном прошлом в «Рикарди», стали приобретать вполне материальную основу. Но, как и водится в таких делах, Герман ничего не слышал и считал свои действия вполне правильными и не должными иметь какие-либо плачевные последствия. Все шло к тому, что однажды кто-то нашептал ему в ухо гадкий совет, очевидно кто-то с рожками, сидящий возле левого уха, и Гера взял, да и купил себе новую дорогую машину. Вот так вот запросто. Пошел в автосалон, посидел в одном «AUDI», в другом, в третьем… Потом подозвал менеджера, ткнул пальцем в черную как сажа «S6» и спесиво процедил:
– Заверните.
Менеджер опешил:
– В каком смысле? Вы хотите купить именно эту машину?
– Ага. В самую лузу угодил, как говорится. Именно эту и никакую другую. Цвет пацанский, комплектация полная, версия спортивная. Именно то, что надо одинокому плейбою.
Менеджер взял себя в руки, принял застенчиво-картинную позу и, шаркая по полу мыском правой ноги, обутой в лакированный ботинок, проговорил невнятным срывающимся голосом:
– Да о…а э…о, за…виро…на.
– Чего-чего? Не понял я!
Менеджер автосалона, у которого в предвкушении возможной поживы страшно зачесалась левая ладонь (верная примета), распрямился и четко выпалил:
– Это, к сожалению, невозможно, так как именно эта машина зарезервирована!
Гера хитро прищурился:
– А что-то не написано на ней, что она зарезервирована-то? Обычно вроде бумажку на стекло лепят, мол, «автомобиль зарезервирован», саму машину закрывают, чтобы туда никто больше не лазил, а ценник снимают. А здесь никаких бумажек нигде не висит, машина вон открыта… Так что же? Продается машина- то?
– Ну, мы, это… Забыли, в общем, повесить предупреждение, и всё такое… Автомобиль действительно зарезервирован, да и вообще-то свободных машин из шестой серии сейчас нет. Только по предварительному заказу.
Герман скривился:
– И сколько надо ждать?
– Ну-у… надо посмотреть, м-м-м… Вы именно такую же машину хотите?
– Ага. Именно такую.
– Надо по компьютеру поглядеть, в каком именно траке едет именно такой автомобиль, но все равно не меньше двух месяцев придется ждать. Машины у нас прямо нарасхват, да к тому же еще и черные, сами понимаете…
Гера все понял уже довольно давно. Почти с первого взгляда на этого менеджера он нутром почуял в том родственную душу, но в лоб решил не бить, а начать наступление издалека:
– Ну, разумеется, понимаю! Черный цвет автомобиля для нашей страны – это как знак «Не влезай. Убьет!». Символ статуса, серьезности, незыблемости владельца. Брутально-оболочковый компонент его личности. Сперва на таких черных «Эмках» и «Волгах» колесили пацаны из НКВД-КГБ. Потом пацаны из ОПГ [9], насмотревшись на пацанов из КГБ, тоже стали разъезжать на черных, ворованных в Германии «меринах» и «бэхах». Потом пацаны из бюджетного поднебесья накупили себе уже не ворованные, а самые что ни на есть легальные, новые черные автомобили за казенный счет. Слушай, брат, я не пацан, мне просто хочется именно эту черную машину. Понимаешь? Давай с тобой решим вопрос, и всем будет приятно. Сколько?
Менеджер автосалона, чьим хлебом был именно такой простой способ развода клиентов, назвал Гере стандартную таксу в пять тысяч долларов «сверху». Гера стал торговаться. В результате сошлись на трех. Гера вышел из салона, сел за столик в расположенной совсем рядом американской котлетной и, с отвращением вдыхая соевый аромат бургеров, принялся ждать. Он увидел, как жирненький менеджер, воровато осматриваясь по сторонам, вышел из дверей своего автосалона и, оттопырив не в меру крупный зад, засеменил в сторону Геры. Зайдя в котлетную, он для вида купил несколько бургеров, сладкую водичку, картошку «фри» в здоровенном пакете и подсел за стол к Герману, предварительно глупо осведомившись, свободно ли место. При том, что свободных мест в котлетной было изрядное количество. Пока толстенький воришка жадно откусывал огромные куски от своих бутербродов, Гера, которого начинало уже подташнивать, отсчитал под столом три тысячи долларов. Свернул их трубочкой, перетянул потуже резинкой, незаметно запихнул трубочку в пустой картонный стаканчик из-под выпитого им несколько минут назад чая. Придвинул стаканчик скромному труженику автомобильной промышленности Германии и, сказав, что подождет в салоне, стремительно вышел на воздух, где тошнотворный запах бургеров был не столь явным. Вошел внутрь автосалона, сел на кожаный диван для посетителей, принялся листать какой-то автомобильный журнал, где помимо прочего была обширная статья именно о том автомобиле, за который он только что откатил «трешку».
Отдуваясь после непереваренных бургеров, толстенький менеджер, на лицо которого была надета угодливая улыбочка, подошел к Герману и со всем возможным почтением попросил у него паспорт. Затем принес счет. Герман прошел в кассу и кинул в лоток несколько пачек, по десять тысяч долларов в каждой.
