КОРРЕСПОНДЕНТ. А вот Джулии не повезло...
ОБВИНЯЕМЫЙ. Мне очень жаль. Ей-богу, жаль...'
После убийства жены Джон вновь оказался на гребне успеха. Ошеломительный вал хвалебных статей о его новом романе 'Глас вопиющего', экранизация которого принесла Джону Кейну баснословную кучу денег и взметнула очередную волну славы... Ну и так далее.
Джон Кейн сложил заметки в папку. Взял с полки коробку с патронами. Вынул оттуда два патрона с крупной дробью (сразу из двух стволов, чтобы наверняка, подумал он), положил их в карман.
С папкой под мышкой он поднялся из убежища в спальную каюту. Закрыл люк, пнул рулон ковра, который, раскатился и закрыл тайный вход. Из спальни Джон направился в кают-компанию, опустился на корточки перед модным камином. Это был высокий цилиндр, поставленный вертикально, изготовленный из металла толщиной в броневой лист, с прозрачной лицевой стенкой. Блестящая гофрированная труба выходила из стальной округлой макушки, тянулась кверху, исчезала из виду, пробив потолок солона.
Джон открыл прозрачную стенку, сдвинув её вверх по полозьям вдоль цилиндра, положил папку в камеру сгорания, выдвинул заслонку трубы и поджег листы, выпирающие из-под картонной обложки. Когда пламя занялось, он закрыл лицевую стенку и, оставаясь на корточках перед камином, тупо смотрел на гудящий огонь.
Потом он снял со стены ружье.
Сунул руку в карман за патронами.
Знакомые шаги прошелестели по палубе, в солон спустилась Аниту.
- Ты зажег камин, как здорово!
Она уселась на шкуру зебры, расстеленной перед камином. Весело посмотрела на огонь, на Джона, на его ружьё. Он все еще держал его, тупо глядя на стволы, только успел вынуть руку из кармана, так и не коснувшись смертоносных цилиндриков. Аниту его взгляд истолковала по-своему.
- Не беспокойся, я его уже протерла, вчера, и даже смазала кокосовым маслом.
- Девочка, сколько раз я тебе говорил, что оружие нельзя смазывать кокосовым маслом, только специальным ружейным. Там же все засохнет коркой. Вот захочу выстрелить, а стволы разорвет...
Только сейчас Аниту заметила, что с её Джоном не все в порядке. Такой Джон её не нравился, он её пугал. Она подошла и отняла у него ружье, повесила его на стену. Потом спросила:
- Чем я могу помочь тебе?
- Как ты здесь, в Онаэгане, оказалась? Ты же была в деревне на атолле?
- Тебя долго не было, вот я и приехала. На катере.
Ну да, Кейн ведь знал, что острова связаны регулярным морским сообщением. Каждое утро и вечером пассажирские морские катера посещают все острова архипелага.
Джон обнял Аниту.
- Ладно, дорогая, не обижайся. У меня, как у всех писателей, очень дурной характер.
Аниту знала, что у него вспыльчивый характер. Он мог взорваться как вулкан, но быстро успокаивался и вот он уже ласковый, как морской бриз.
- Ты хочешь заняться со мной любовью? - спросила Аниту.
- Пока только платонически. Я весь обессилил, как рыба, вытащенная из воды.
- Ты просто голоден. Сейчас я приготовлю обед и накормлю тебя.
- Спасибо, родная, - сказал Джон. - Ты спасла меня от смерти... голодной.
22
Из бара 'Гавана' они вышли последними, когда все 'наши' куда-то расползлись. Едва раскаленная небесная сковородка скатилась в океан, как наступила тропическая ночь. Джон проводил доктора до угла, где пересекаются рю Пикар и Портовая. Кроме галогеновых фонарей здесь светила вывеска спортивного магазина 'Жак Кусто' (все для подводного плавания) да банкомат 'Сосьете Женераль'.
Доктор подавленно молчал. Теперь он знал тайну Джона. Теперь они были больше чем друзья, они были своего рода сообщниками. И даже впервые перешли на 'ты'. Выслушав исповедь писателя, доктор сказал:
- Скажу честно, я не знаю, что ответить на твою историю и как её объяснить - рационально или мистически. Я агностик и к тому же медик... и вот как медик, я уверен, что твое психическое здоровье значительно улучшилось. У тебя был слом, но ты его преодолел. Это очень хорошо, что ты сжег папку, это аутодофе очистило твою душу...
Уилсон взял такси-электрокар. Садясь в это стеклянное яйцо-на-колесах, дал последний медицинский совет:
- Знаешь, куда тебе надо поехать?.. раз уж зовет труба... Только не в кругосветку. Это тебе не поможет, а только усугубит... Тебя полностью излечит поездка в Россию.
Джон открыл рот от такого неожиданного совета. Действительно, как это он сам до этого не додумался.
- А может, вместе поедем? - предложил он доктору.
- Боюсь, мои бронхи отвыкли от холода. А ты поезжай. В сакральные путешествия надо пускаться в одиночку. Dosvidanya, tovarishch!
Крупные южные звезды, как россыпь алмазов, сияли на черном бархате неба. Джон подумал, что подобной избитой фразой он никогда бы не начал главу. Но звезды действительно были крупными и сверкали на небе, как россыпь брильянтов, так что ж тут еще выдумывать. Здесь нет поблизости мельничного колеса, нет плотины, и осколок бутылки не блеснет под луной. Если что и блеснет на крупном песке пляжа, так это пустая алюминиевая банка из-под пива. Да и ту утром подберет мусорщик. Чехов здесь тоже писал бы иначе.
Алисия Ферэрра вышла из морских волн, как Афродита из пены. Только это была слегка состарившаяся богиня. Зато голая. Алисия научилась не стесняться наготы у местных жителей. Она легла на песок у ног Джона, как недавно на палубе лежала Аниту.
У Алисии, особенно когда она находилась в горизонтальном положении, груди хорошо держали форму. Синьора Ферэрра слегка замерзла, поэтому соски её, смотрящие вверх, удлинились и на вид казались твердыми. А может, они затвердели по другой причине.
Джон сел на песок, провел ладонью по груди женщины, стирая капельки воды, сжал упругую, сначала прохладную, а потом все разогревающуюся округлость. Алисия закрыла глаза и чувственно вздохнула. 'Согрей меня', - прошептала она. Он навалился на нее, как был - в одежде - и сжал в объятиях. Их губы слились, языки страстно соприкоснулись и переплелись. 'Как Чехов на пляже в Бирме с аборигенкой', - машинально подумал Джон.
Она расстегивала ему намокшую рубашку, шорты. Потом двумя руками, как она любила, взяла его напрягшийся член. Горячие губы обхватили головку, тонкие чуткие пальцы щекотали яички. Французский поцелуй продолжался долго. И вот он вошел в нее, распластанную на песке. Они двигались навстречу друг другу синхронно, со сноровкой давних любовников. Впрочем, так оно и было. Ведь Ферэрра была первой женщиной, которая отдалась Джону, когда он прибыл на главный остров. Это потом Джон уехал на атолл, а Алисия осталась в столице архипелага. Она не любила дикий образ жизни. У них не было особых душевных отношений, только секс. Поэтому и расставание не было мучительным.
Их встреча была странной и потому - закономерной. Джон сидел в ресторане на Океанском бульваре, официант принес ему записку 'от вон той дамы'. В записке - бумага в мелкую клеточку из блокнотика - зеленой пастой было написано: 'Никаких отношений, только секс. Алисия'. И был номер телефона. 'Паркуа па?', по-французски подумал Джон, тем более, что дама была брюнеткой.
Сегодня Джон впервые изменил Аниту, впервые за последний год. Но, кажется, Аниту, это не считает за грех. У них в деревне невиданная для европейца свобода половых отношений: брат может
