Векшин то ли хмыкнул, то ли вздохнул. Он ввалился к сыщику с решительным выражением лица и заявил, что ему, как всегда, срочно нужна квалифицированная помощь. А потом предался отвлеченным рассуждениям.
Дело в том, что накануне вечером, когда усталый и недовольный прошедшим съемочным днем Векшин подъезжал к гостинице, ему было видение. Из дверей «Аркадии» выходила замечательная пара. Он, высокий, представительный и, судя по всему, очень крепкий физически мужчина, – и она, красивая молодая женщина, на которую нельзя было не обратить внимания. Векшин и обратил. После наведения фокуса, ему стало совершенно ясно, что эта эффектная дама ему хорошо знакома. Елена Николаевна, очевидно, собралась провести вечер вместе со своим спутником. Она была в самом прекрасном расположении духа и весьма изящно держала под руку сияющего довольством и благополучием мужчину. А тот что-то с улыбкой ей оживленно рассказывал. Векшин вышел из машины только тогда, когда эта красивая пара уже повернула за угол.
– Семеныч, можешь разузнать, откуда взялся этот детина? Кажется, в твоей конторе такие дела принимаются к производству... – наконец сформулировал свой заказ Векшин.
– Да-с, Павел, и думать не думал, что моим клиентом в таком деле когда-нибудь станешь ты. Большая честь! – сказал Кульман.
– Да пошел ты... – сказал Паша.
– Ладно-ладно, вечером позвоню тебе, ты только не суетись!
В последние дни Векшин почти не видел Елену. Разумеется, здесь сказывался и накал последних съемочных дней, но, самое главное, Паша пока не мог решить окончательно и бесповоротно, в какой же все-таки тональности ему следует общаться с этой «незаурядной» (определение Кульмана) женщиной. А поскольку Павел Артемьевич Векшин терпеть не мог любые двусмысленные положения... Елена Николаевна, впрочем, на встрече не настаивала.
Звонок Кульмана застал его в гостинице. К этому времени Паша взял у своего приятеля, обладателя хорошего вкуса и спорной профессии несколько кассет со старыми фильмами. Кинокритик Лева Шульгин, также как и он, любил советское кино времен оттепели и американскую классику с Хэмфри Богартом. Векшин уже встретил «Весну на Заречной улице» и как раз собирался в «Касабланку».
– Интересная композиция получается, господин продюсер. Так, кажется, в вашей конторе выражаются? – загудел в трубку Илья Семеныч.
– Твоя эрудиция принуждает меня заняться самокритикой. Чем хочешь удивить, господин сыщик? – в тон ему ответил Векшин.
– Надеюсь, ты не забыл еще недавнего дела по раскрытию похищения века под кодовым названием «из сейфа в сейф»?
– Остришь? – спросил Паша.
– Ни в коем разе. Ты помнишь, на работников какого заведения ты тогда грешил в первую очередь? А через тебя и я увлекся мистической, прямо-таки мефистофельской версией дела.
– Еще бы... – сказал Векшин.
– Так вот. Воистину неисповедимы пути... Впрочем, это не тот случай. Елена Николаевна и тот человек, о котором ты расспрашивал, сейчас ужинают и разговаривают не где-нибудь, а в клубе-ресторане «Мефисто». Мужчина производит впечатление человека малопьющего, что, впрочем, обычное дело для человека с его родом занятий... – рассказывал Кульман.
«Итак, майор ФСБ. Издалека. Служебная командировка. Случайное знакомство? Предварительная договоренность? В самом деле интересная композиция, господин Векшин. Интрига как в телесериале про шпионов». Выслушав рассказ Кульмана, Павел отхлебнул из заветной фляжечки. «А почему бы, собственно, и мне не перекусить сегодня в хорошем местечке?!».
За что Павла Векшина ценило начальство, так это за твердое следование сказочному принципу «сказано-сделано». Векшин взялся за телефон. Трижды до кого-то дозвонился. Но во всех случаях женские голоса на другом конце провода отвечали ему не только отрицательно, но и нелицеприятно. Одним словом, идти в «Мефисто» ему пришлось все-таки одному.
Лилипута на входе не было («выходной?»), и дверь ему открыл мрачноватого вида широкоплечий малый, чем-то неуловимо напоминавший мужчину, который сейчас интересовал Пашу больше всего на свете («тоже из конторы?»). Внутренняя атмосфера заведения сразу же настроила Векшина успокоиться, он медленно досчитал до десяти. Предупредительный официант возник тотчас же, и Паше был предложен столик. Векшин заказал кофе («для начала») и осмотрелся. Нынче зал пустовал. Звучала умиротворяющая итальянская музыка. Векшин получил свой кофе, добавил в чашку армянского и начал смаковать напиток, наблюдая за плотно задвинутыми шторами одного из кабинетов.
Ждать пришлось недолго. С последним глотком кофе бархатные портьеры раздвинулись, и в зал вышла Елена, за ней – майор («Сергей Неволин, кажется?»). Она направилась к выходу, не замечая сидящего в трех метрах Векшина, но майор нагнал ее и умоляюще приложил руку к сердцу. Елена Николаевна покусала губы («все-таки она на удивление хороша... зараза») и пожала плечами. Он полуобнял ее за талию, и они уже вместе подошли к небольшой танцевальной площадке.
Паша откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу и набрался терпения. Танцевали. Разговаривали. Спасибо, хоть не целовались. Векшин встал («А что тут думать – прыгать надо!») и медленно приблизился к единственной танцующей паре. За мгновение до этого музыкальная композиция подошла к завершению, и Тото Кутуньо сменили «Скорпионс».
– Вы разрешите пригласить вашу даму?
Елена оглянулась. Кажется, она все-таки его заметила немного раньше. Или у нее такая прекрасная выдержка? Исполнительный продюсер не знал и не мог знать, что Елене Николаевне больших трудов стоило показаться ему на глаза вместе с настойчивым и упрямым майором.
– Как интересно! Сергей, это Павел Артемьевич Векшин. Именно благодаря ему я смогла увидеть себя со стороны. Впрочем, я тебе, кажется, рассказывала. Павел Артемьевич, это Сергей Неволин, мой старинный знакомый, – легко и мило она представила мужчин друг другу.
– Нет, ты мне ничего не рассказывала об этом человеке. Ни одного слова, ни одного намека, – Векшин в отличие от Елены не был настроен по-светски.
Неволин прищурился и подал Паше широкую ладонь. Мужчины обменялись рукопожатием.
– Так как же насчет... вашей дамы? – повторил Векшин.
– Вообще-то мы уже собирались уходить... – Сергей посмотрел на Елену.
Но та взяла Векшина за руку и положила ее себе на талию. Неволину ничего не оставалось, как удалиться в кабинет. Наступала его очередь устраиваться на наблюдательном пункте за своим столом.
Они вышли из ресторана заполночь. За это время мужчины как следует познакомились, несмотря на отчаянные попытки Векшина завязать ссору и благодаря отменной вежливости Неволина, способного перевести в шутку даже откровенную грубость,
Лена с удивлением обнаружила, что ее первый возлюбленный может быть при желании склочным, грубым и взбалмошным человеком. На протяжении всего вечера ее обуревали противоречивые желания. Первое: встать и уйти, оставив обоих оппонентов. Они, увлекшись беседой на повышенных тонах, почти забыли об основном предмете дискуссии, который сидел рядышком, и налегали на коньяк, особенно Векшин. Второе: остаться и досмотреть шоу «Метаморфозы ревности» до конца. В конце концов, она, похоже, добилась, чего хотела. А теперь можно было, и поразвлечься немного.
– Вот скажите-ка, майор, вам нравятся своенравные сероглазые женщины, не лишенные артистизма? – задавал очередной вопрос Павел.
– А откуда вы знаете о моем звании? И с чем связан ваш интерес к моим личным вкусам? – в очередной раз отвечал вопросом на вопрос Неволин.
– Ваше здоровье! Во-первых, я снимаю мистический детектив, во-вторых, у вас на лице написано, что вы из органов, причем отнюдь не из подразделения ДПС, а в третьих...
– А в третьих...
– Вы пригласили сегодня в ресторан женщину, которая мне нравится. Причем давно нравится, – закончил свой короткий спич Паша.
Елена Николаевна закашлялась. Неволин посмотрел на нее и ободряюще улыбнулся.
– Мне тоже. И тоже давно, – сказал он.
