часть внесенного фосфора вымывается с поля, сносится в реки (вызывая там цветение воды), и, в конечном итоге, попадает в океан. Итак, на оборот фосфора влияют чуть ли не все процессы в биосфере.
В качестве курьёза скажу, что не так давно в озере Моно в Калифорнии была найдена гамма- протеобактерия из семейства Halomonadaceae, которая вместо атомов фосфора использует (в том числе при построении ДНК) мышьяк! Это озеро отравлено огромными количествами мышьяка, но жизнь, как оказывается, может приспособиться даже к такой среде. Однако для нас (и для тех организмов, которые мы едим) мышьяк — сильнейший яд. Нам нужен фосфор.
Человечество многократно ускорило перемещение фосфора в осадочные породы. Пока этот процесс компенсируется его избыточным изъятием из месторождений фосфорсодержащих пород. Но надолго ли их хватит?
По этому поводу ценные данные приведены в статье Алексея Гилярова, пересказывающего, в свою очередь, редакционную статью журнала Nature.
Мы уже прошли пик добычи фосфорных удобрений. Их производство уменьшается, в разработку идут бедные, неудобные для использования, загрязнённые источники фосфора. На сколько-то десятилетий их хватит. А потом?
А что будет потом, на самом деле не знает никто. Тот фосфор, который мы рассеяли по биосфере и который упокоился на дне океана, стал для нас недоступным. Чтобы его поднять и концентрировать, нужны колоссальные затраты энергии — которых нет и, в общем, не предвидится.
Как измерить доступность фосфора в планетарных масштабах?
Главный процесс, который мог бы повысить планетарную доступность фосфора, — подъём донных осадочных пород на дневную поверхность с последующей их эрозией и разработкой. В этом процессе задействованы колоссальные хтонические энергии. Тем не менее он на порядки слабее человеческой деятельности! За год мы рассеиваем фосфор, сконцентрированный хтоническими силами за огромные промежутки времени.
Те меры, о которых мы можем помыслить, не повышают доступность фосфора, а лишь замедляют скорость её снижения. Так, можно экономнее расходовать фосфорные удобрения. На самом деле благотворное воздействие окажет даже просто их значительное подорожание. Оно уже началось, и понятно, что фосфорные удобрения будут только расти в цене. Ещё не до такой степени, чтобы продавать золотишко и закупать суперфосфат, но уже настолько, чтобы всерьёз думать об экономии.
Возможно, когда-нибудь вода, вытекающая из районов земледелия, будет фильтроваться через мощные заросли каких-нибудь водорослей, может быть, даже генетически модифицированных. Водорослевая биомасса будет связывать фосфор и иные биогены, а затем её будут изымать и использовать в качестве удобрений. Но даже эта мера лишь замедлит снижение планетарной доступности фосфора, а не обратит его вспять!
Как обеспечить неистощающее развитие человечества на фоне непрерывного снижения доступности фосфора? Я не знаю, и предполагаю, что этого не знает никто.
Но думать об этом надо уже сейчас.
Кафедра Ваннаха: Возвращение
Есть в Южной Америке такая страна – Бразилия. Советский человек знал её, прежде всего, по знаменитой сентенции об изобилии в лесах диких обезьян. Ну, читающая публика получала ещё какое-то представление о ней по романам прогрессивного писателя Жоржи Амаду из жизни проституток и сутенёров, очень неплохим, кстати. Но всё это было – на краю географии.
Позже вдруг выяснилось, что Бразилия оказалась, вместе с Россией и двумя азиатскими «державами-миллиардниками», в группе быстро растущих стран БРИК. И население у неё оценивается более чем в 190 миллионов душ — куда больше, чем у нас. И валовой внутренний продукт в 2010-м году — восьмой в мире. (Россия, по тому же документу, в мире одиннадцатая…) И ножи из бразильской стали вдруг вытесняют отечественные с прилавков местных магазинов. А тут вдруг экспатриды — те друзья, что проживают в нездешнем полушарии, рассказывают совершенно неожиданные вещи.
Американцы фильма с Калягиным не видели. Но у обитателей Большого Яблока бразильцы, то бишь переселенцы из этой страны, возможно, неполиткорректно ассоциируются с двумя профессиями. Мужская часть южного населения традиционно держала индивидуальный пошив обуви для тружеников глобальных финансовых институтов и светских львиц. Ну а женская – поставляла танцовщиц для «гоу-гоу баров», в которых отдыхал офисный планктон фракции помельче.
Возможно, этим занята была только ничтожная часть иммигрантов из Бразилии (средний уровень образования у них был повыше, чем у североамериканских аборигенов, не числя в таких индейцев…), но это не оказывало на формирование образа никакого влияния. Иммигрант из Бразилии в США был достаточно обилен.
Само бразильское правительство говорило о миллионе соотечественников, перебравшихся в США. Американское Министерство Безопасности Родины насчитывало в 2010 году двести тысяч бразильянских «нелегалов». В общем, вектор миграции был однозначен. Из развивающейся страны с растущим населением – в страну развитую.
И только вдруг американская пресса примерно в прошлом году начала отмечать необычные тенденции. Иммигрант из Бразилии пошёл обратным ходом. Начал возвращаться в свою страну. В свой
