— Но я буду настаивать, и меня пропустят.
— Нет, сестра, это совершенно бесполезно. Я говорил с офицером — приказание самое строгое.
— Я добьюсь немедленного свидания.
— Нет, вы не пойдете! — Он заслонил спиною дверь. — Я убежден в бесполезности этого шага и не хочу, чтобы моя сестра стала посмешищем двора, пытаясь ворваться в комнату человека, ее отталкивающего.
Щеки де Монтеспан вспыхнули, и она нерешительно остановилась.
— Будь у меня только один день, Шарль, я уверена, что мне удалось бы вернуть его снова. Тут действовало чье-то другое влияние, может быть, этого вездесущего иезуита или высокопарного Боссюэта. Один день, только один день, и я разрушу их козни! Разве я не вижу, как они рисуют картины адского пламени перед глазами короля, словно размахивают раззадоривающим быка красным факелом? О если бы я могла опрокинуть их всех сегодня вечером. Эта женщина, о, эта проклятая женщина. Хитрая змея, отогретая у меня на груди. Ах, я скорее согласилась бы видеть Людовика мертвым, чем женатым на ней. Шарль, Шарль, нужно воспрепятствовать этому браку, непременно остановить его. Я отдам все, все на свете, чтобы помешать ему.
— Чем вы располагаете, сестра?
Она растерянно взглянула на брата.
— Как? Неужели вы хотите, чтобы я купила вас? — изумилась она.
— Нет; но я намерен купить других.
— А, значит, есть какой-нибудь шанс на успех?
— Один-единственный. Но время идет. Мне нужно денег.
— Сколько?
— Чем больше, тем лучше. Все, что можете дать.
Дрожащими от нетерпения руками г-жа де Монтеспан открыла потайной шкаф в стене, куда прятала свои драгоценности. Яркий блеск их ослепил ее брата, заглянувшего туда через плечо сестры.
Большие рубины, дорогие изумруды, красивые берилы, сверкающие бриллианты лежали в одной большой куче, представлявшей собою жатву милостей короля, собранную ею в продолжение более пятнадцати лет. По одной стороне шкафа было три ящика. Она отперла нижний. Он был до края наполнен блестящими луидорами.
— Берите, сколько нужно, — произнесла она. — А теперь ваш план, скорее.
Де Вивонн набил карманы деньгами. Монеты проскальзывали между пальцами, падали на пол и рассыпались, но ни брат, ни сестра не обращали на это никакого внимания.
— Ваш план? — твердила она.
— Нам нужно помешать архиепископу приехать сюда. Тогда брак будет отложен до завтрашнего вечера, и у вас хватит времени действовать.
— Но как помешать его приезду?
— Во дворце найдется с дюжину хороших шпаг, которых можно купить за меньшую сумму, чем та, что лежит в одном из моих карманов. Делатуш, молодой Тюрбевиль, старый майор Дескар, Раймонд де Карнак и четверо Латуров. Я соберу их и устрою по дороге засаду…
— Чтобы перехватить архиепископа?
— Нет, посланных за ним.
— О, превосходно! Вы лучший из братьев. Если они не попадут в Париж, мы спасены. Ступайте, бегите, не теряйте ни минуты, мой добрый Шарль.
— Все это очень хорошо, Франсуаза, но что нам делать с посланцами, поймав их? По-моему, мы рискуем головой. Во всяком случае, они — гонцы короля, и вряд ли удобно пронзать их шпагами.
— Вы думаете?
— Мы никогда не добились бы прощения за это дело.
— Но знайте, прежде чем рассмотрят в суде это дело, я верну свое прежнее влияние на короля.
— Все это отлично, сестра, но сколько времени будет это влияние продолжаться? Нечего сказать, приятная жизнь, если при каждой перемене настроения нам придется убегать из королевства. Нет, нет, Франсуаза; самое большее, на что мы вправе рискнуть, это задержать гонцов.
— Но как и где?
— У меня есть идея. В замке маркиза де Монтеспан в Поттилльяке.
— Моего мужа!
— Вот именно.
— Моего самого ожесточенного врага? О, Шарль, вы шутите.
— Напротив, я никогда не был так серьезен, как в настоящую минуту. Маркиз был вчера в Париже и еще не вернулся домой. Где его кольцо с гербом?
Г-жа де Монтеспан принялась рыться в драгоценностях и вынула кольцо с выгравированным на нем портретом.
— Это послужит нам ключом. Добряк Марсо, дворецкий, увидев его, отдаст в наше распоряжение все темницы замка. Тут или нигде. Ни в каком другом месте мы не можем с безопасностью для себя держать гонцов.
— Но когда возвратится муж…
— Ах, его несколько удивит присутствие пленников. И любезному Марсо придется пережить несколько неприятных часов. Но это произойдет ровно через неделю, а к тому времени, сестренка, я уверен, вы уже закончите нашу кампанию. Ни слова больше, каждая минута слишком дорога. Прощайте, Франсуаза. Мы не сдадимся без борьбы. Ночью пришлю сказать, как идет дело.
Он нежно обнял сестру, поцеловал и поспешно вышел из комнаты.
После отъезда брата де Монтеспан долго бесшумно, сжав руки, ходила по мягкому ковру. Глаза ее горели, душа клокотала от ревности и ненависти к сопернице. Пробило десять, одиннадцать, двенадцать, а она все еще ждала, мучаясь от ярости и нетерпения, прислушиваясь к каждому шагу, ожидая вестей. Наконец, все кончилось. Вот быстрые шаги по коридору, стук в дверь приемной и шепот ее черного негра. Вся дрожа от нетерпения, она бросилась в переднюю и сама взяла записку от покрытого пылью всадника. На клочке бумаги грубым почерком было написано только несколько слов, но при виде их румянец снова вспыхнул на ее щеках и улыбка заиграла на дрожащих губах. Почерк был ее брата; он писал: «Архиепископ сегодня ночью не приедет».
Глава XV. ПОЛУНОЧНАЯ МИССИЯ
Де Катина отлично понимал всю важность возложенного на него поручения. Сохранение тайны, потребованное от него королем, его возбужденное состояние и характер самого приказания, отданного монархом, — все это подтверждало слухи, ходившие при дворе. Де Катина хорошо были известны интриги и раздоры, царившие здесь, и он понял, что следует прибегнуть к большим предосторожностям при исполнении данного ему важного поручения. Поэтому, дождавшись наступления темноты, он велел слуге- солдату вывести двух лошадей к воротам сада, выходившим к назначенному месту, описав ему в нескольких словах расположение двора. Ему казалось, что эта ночная поездка может иметь влияние на будущую историю Франции.
— Мне понравился ваш король, — говорил Амос Грин, — и я рад ему услужить. Ну, я рад, что он снова намерен жениться, хотя любой женщине трудненько-таки будет приглядывать за таким большим хозяйством.
Де Катина улыбнулся взглядам своего приятеля на обязанности королевы.
— Вы без оружия? — спросил он. — У вас нет ни шпаги, ни пистолетов?
— Нет, уж если нельзя взять ружья, то к чему мне возиться с тем, что я не мастер пускать в дело. А почему вы меня спрашиваете об этом?
— Нам может угрожать опасность.
— Какая?
— Многие стремятся помешать этому браку. Все первые лица государства настроены против него. Если бы им удалось задержать нас, то и брак был бы отложен, по крайней мере, на сутки.
— Но я думал, что это тайна?
— Их не бывает при дворе. Дофин, брат и все друзья их были бы очень рады увидеть гонцов в Сене,
