– Прислал командир нас … – начал Энет.
– Узнать насчет лазутчика? Долго ж вы собирались, клянусь небом, – покачал головой Антикрат. – Я давно все выяснил через управляющих жилыми помещениями. Пронырливые они ребята, я вам скажу. Но жадные. Сообщите царевичу, что он задолжал мне сто драхм.
– Целую мину? – перебил, не выдержав, афинянин. – Ты свободно распоряжаешься такими суммами? Проклятье, неужели у воинов Священной Моры такое высокое жалованье? Если так, я немедленно начинаю усиленно тренироваться – тоже хочу в ваш отряд!
– Не трудись понапрасну, – фыркнул Антикрат. – Я просто задержал недельное жалованье провинившейся декаде. Надеюсь, ребятки не догадаются, что я уже потратил их денежки. Итак, этот карлик, его звали Гимел, прибыл в свите мантинейца Стесагора. Свита у последнего приличная – человек пятнадцать. Отдельные покои, дюжина сундуков багажа и жена.
– Жена? – Энет и Леонтиск переглянулись.
– Ну да, жена, – пожал плечами Антикрат. – Чего вы удивляетесь? Почти треть ахейцев явились с женами, и еще треть – с любовницами и гетерами.
– Понятно, что если Стесагор – Горгил, то «жена» – никакая не жена, – кивнул Леонтиск. – А как он выглядит, этот мантинеец?
– Здоровый, толстый дядька лет эдак пятидесяти с лишком. Волосы пегие, неряшливая бородища, красный нос заядлого выпивохи. На щеке – большая волосатая бородавка, на виске – вертикальный белый шрам. Одним словом, личность приметная, не ошибетесь, если увидите. Хотя навряд ли он тот душегуб, которого мы ищем.
– Почему?
– Для убийцы господин Стесагор больно активен… Регулярно посещает заседания переговорщиков, выступает на них. В свободное время много встречается с другими ахейцами, которые, судя по всему, его хорошо знают. Короче, все время находится на виду. Если учитывать, что он, как и всякий человек, должен когда-то спать, организовывать убийство ему просто некогда.
– Гм, звучит убедительно, – буркнул Леонтиск. – Но ведь замухрышка, как ты сказал, был его человеком…
– Точно. И, что весьма подозрительно, Стесагор не заявил, что у него пропал слуга. Разве такое поведение естественно для того, за кого он себя выдает? Кроме того, как я выяснил, наши пацанята, которые лазали по Персике, были схвачены охранниками Стесагора. Его покои, в отличие от помещений большинства ахейцев, тщательно охраняются.
– Клянусь богами, все ясно, – Леонтиск хлопнул себя по бедру. – Этот мантинеец – просто ширма, хотя, разумеется, он в курсе всего. Горгил наверняка скрывается под личиной одного из его слуг.
– Не факт, – помотал головой Энет. – Но, э… весьма.
– В любом случае круг подозреваемых резко сужается. Теперь нам нужно взять «под колпак» этого Стесагора, перетрясти всех его людей и найти убийцу. Хм, ручаюсь, и Лих, и Феникс будут настаивать, чтобы отловить этого «посла» и подвесить за яйца в укромном уголке.
– Невозможно, – посуровел лицом Антикрат. – Иноземцев охраняет Мора. Если… возникнет какой-нибудь скандал, стратег Деркеллид церемониться не будет…
– Хочешь сказать, что если стратег прикажет, ты встанешь против нас с оружием? – Леонтиск, сжав губы, посмотрел товарищу в глаза. – И… выполнишь приказ?
– Это мой долг, – выдавил Антикрат, опустив взгляд. – Не знаю… Что я могу сделать?
– Галиарт, например, в подобной ситуации бросил свой значок в рожу командира, – тихо проговорил афинянин.
Антикрат насупился и надолго замолчал. Леонтиску стало его жаль.
– Авоэ, друг Антикрат, надеюсь, до этого не дойдет, – он хлопнул товарища по плечу. – Но как бы судьба не заставила тебя сделать выбор… На всякий случай определись, с кем ты, дружок.
– Я поразмыслю над этим на досуге, – сухо кивнул Антикрат. – А теперь вам пора идти. Скоро появится мой лохаг. Вам лучше не попадаться ему на глаза.
– Мы уходим. Спасибо тебе.
– Передайте мое почтение наследнику.
Антикрат вывел их из дворца и проводил до подножия лестницы. Попрощавшись с ним, «спутники» Пирра двинулись в обход массивной громады Персики к внешним воротам. Небо было ясным, легкий ветерок слегка шевелил кроны красиво подстриженных кипарисов, высаженных ровным рядком. Радуясь теплу, ласточки и голуби, облепившие оконные проемы и карнизы древнего здания, активно выражали взаимное расположение. А здоровенный кот, по-домашнему гревшийся на одном из подоконников, демонстрировал к птицам кроткое равнодушие.
Несмотря на всю эту благодать, Леонтиск после разговора с Антикратом чувствовал, что в душе остался неприятный осадок.
– Тебе не показалось, что наш друг Антикрат слегка пересмотрел свою систему ценностей? – спросил он у Энета.
Тот пожал литым плечом.
– Его можно понять. Гм, служба в Священной Море – великая честь. Никто не восхочет ее потерять.
– Но ведь есть долг дружбы, обязательства перед Эврипонтидами, верность своей декаде, в конце концов! Мы ведь в агеле вместе с «птенцов»…
– Я мыслю, если судьба приневолит Антикрата сделать выбор, он сделает его в нашу пользу. Или он не доказал, что все еще друг нам, добыв эти сведения? Ты сам что думаешь по поводу этого Стесагора? – Энет резко сменил тему, явно не желая больше обсуждать товарища.
