Павсания. Думаю, они без труда привяжут сей факт к тайным сношениям Агиадов с наемными убийцами. И плохо от этого будет скорее Агиадам, чем наемным убийцам.
– ???
Галиарт хитро улыбнулся.
– Есть сведения, что наш дорогой мастер смерти после неудачи с тобой «дунул» из города. Наверное, опасаясь, что из-под маски извлекут его обезображенное прыщами лицо. И станут лечить прыщи, прижигая каленым железом.
– Откуда сведения? – взволнованно спросил Леонтиск. Галиарт понял, что другу не давала покоя мысль, что Горгилу заплатили за его смерть.
– Один из управляющих Персики, «друг» нашего Антикрата, сообщил ему, что в покоях ахейца Стесагора, в свите которого, как мы подозревали, скрывается Горгил, не хватает как минимум одного человека. Кое-какие личные наблюдения управляющего, плюс косвенное доказательство – уже два дня в покои заказывают пищи меньше, чем прежде.
– Ты думаешь, Горгил действительно смазал пятки?
– Я бы на его месте так и сделал, – пожал плечами Галиарт.
– Хм… Но как он будет оправдываться перед людьми, что заплатили ему за смерть Эврипонтидов? И перед тем же Демолаем, что «заказал» нас с Эвполидом?
Галиарт зло расхохотался.
– А вот это, дорогой друг, должно волновать тебя меньше всего. Я бы с большим удовольствием сам вырвал сердце у подлой гниды, но не возражаю, если это сделают другие. Главное – что убийца постарается держаться как можно дальше от Спарты и от нас всех.
– Да, новость действительно приятная, – теперь улыбнулся и Леонтиск. – Ты не представляешь, как я испугался, когда этот урод поднес нож к моему хрену. Хотя до этого у меня почти получалось быть героем. Кхм, будь добр, подай воду.
Галиарт протянул другу кувшин с водой и продолжал:
– Жаль, что не все новости такие добрые.
– Э? – Леонтиск оторвал край кувшина от губ, вода стекала у него по подбородку.
– Эфоры оправдали педонома Пакида, что засек до смерти одного из «волчат», и едва не сделал того же с Орестом, братом Пирра. Пришли к мнению, что это дело педонома, и только его одного – решать, какого наказания достойны ученики. Пакид вернулся в агелу и требует, чтобы все ученики декады Ореста вернулись в школу.
– Разве парень уже выздоровел? – удивился Леонтиск.
– Уже встает, ходит по дому. Но дело не в нем: его-то Пакид пока не посмеет тронуть. Но вот остальные «волчата» боятся возвращаться, а для меня педоном требует трибунала. За «открытое неповиновение и мятежные действия по отношению к прямому начальнику», – Галиарт тяжело вздохнул, его лошадиное лицо приобрело мрачное выражение.
– Дела… – участливо протянул Леонтиск. – А что твой отец, неужели допустит, чтобы старый козел с тобой расправился?
– Ха, мой папаша – наварх, командующий флотом! Клянусь Посейдоном, он и пальцем не пошевелит, чтобы меня вытащить. Хренов фанатик дисциплины… Чего скрывать – все знают, что он зарабатывает на корсарстве, но в городе строит из себя такого принципиального, что не подступись! Уже трижды приказывал мне вернуться домой, но я лучше к Пакиду приду, чем к нему, клянусь богами. Хвала царевичу Пирру – он дал мне законную возможность уйти из-под власти отца… Эх, загрызи меня демон, проболтался, а хотел ведь тебя удивить!
– Что? – Леонтиск уже догадался. – Ты?..
– Именно! – Галиарт обнажил в блаженной улыбке свои лошадиные зубы. – Эврипонтид принял мою присягу, и теперь я его восьмой «спутник». Щит и брат. Я теперь ваш со всеми потрохами, и отец может катиться в Тартар со своими повелениями.
– С ума сойти! Сколько всего происходит без меня, – обескуражено потряс головой афинянин. – Поздравляю, дружище. Я рад за тебя. Но что ты будешь делать, когда Пакид поволочет тебя на трибунал? Может, подашься в бега, подобно мне? Старина Поламах в крове не откажет.
– Пока отсижусь у царевича, – качнул длинным подбородком Галиарт. – Буду, как и ты, ждать возвращения государя Павсания. Когда он узнает, что Пакид хотел засечь до смерти его сына… педоному не поздоровится. Если он, конечно, доживет.
– То есть? – не понял Леонтиск.
– Есть слушок, – подозрительно оглядевшись и понизив голос, проговорил Галиарт, – что нашего старого козла приговорили ученики. И будто бы – только я этого тебе не рассказывал – заварил эту кашу никто иной, как Орест, наш младший Эврипонтид.
– Клянусь Меднодомной!.. – недоверчиво покачал головой Леонтиск. – А…
Разговор двух друзей продолжался еще часа полтора. Лишь заметив, что небо определенно готовится изрыгнуть на землю очередную порцию ставшего уже привычным в последние дни дождя, Галиарт засобирался обратно в город.
– Когда ты навестишь меня еще? – нервно спросил на прощанье Леонтиск. Галиарт видел, как не хочется афинянину оставаться оторванным от бурлящей событиями столицы Лаконики.
– Часто наведываться сюда опасно: кто-то может заметить и полюбопытствовать. И однажды вместо меня во двор въедет здоровый дядька из номаргов и за ухо потащит тебя к Эвдамиду. Да и времени нет разъезжать, клянусь Ареем. Так что теперь, верно, увидимся после синедриона геронтов. Да, и вот еще, чуть не забыл, – сын наварха протянул другу продолговатый сверток. – Держи, и не теряй больше.
С гулко бьющимся сердцем Леонтиск неловко, одной рукой, размотал холст и не сдержал радости,
