Примечательны для того времени рассуждения Павла Строганова по крестьянскому вопросу. Предупреждая молодого, еще неопытного государя о том, что дворян не следует бояться, он открыто высказывался на заседаниях комитета министров и приближенных к царю сановников:
– Дворянство – это сословие самое невежественное, самое ничтожное и в отношении к своему духу – наиболее тупое… Если в крестьянском вопросе есть опасность, то она заключается не в освобождении крестьян, а в удержании крепостного права…
Подобные взгляды Павла Строганова, взгляды, навеянные французской революцией, далеко не каждый из министров мог разделять. Александра, ставшего царем, подобные мысли, само собой, пленять не могли.
От нерешенных внутренних задач скоро отвлекла государя и его приближенных война коалиции государств против Франции Наполеона Бонапарта, «возымевшего властолюбивые виды на Европу».
Началась кампания 1805 года.
В Аустерлицкой катастрофе русского войска, как известно, были повинны штабы союзников и сам Александр Первый, не по разуму взявший командование на себя.
В день незадачливого аустерлицкого сражения Павел Строганов впервые оказался свидетелем и участником горячей схватки. Он видел терпеливость, преданность военному долгу, бесстрашие и героизм русских солдат. Видел трусость и продажность союзников и почувствовал слабость и неумение государя руководить делами войны. И, возможно, тогда, веря в силу, выносливость и беззаветную храбрость русского солдата, Павел Строганов решил посвятить себя военной службе. Как только возникла война, он, имея чин тайного советника и сенатора, поступил добровольцем в отряд казачьего атамана Платова.
В марте 1807 года он выбыл в поход против французов.
Платов поручил ему командование казачьим полком.
Первые же дни сражений в районе, расположенном между городами Гутштадтом и Алленштейном, принесли Павлу военную славу. Казачий полк под его командой разбил обозы маршала Даву, захватив при этом богатые трофеи и даже маршальский жезл.
Еще два-три удачных сражения, и Павел Строганов становится генерал-майором с Георгием в петлице…
Зимой 1808 года, командуя лейб-гренадерским полком, он выступает в одной из пяти колонн князя Багратиона на Аландские острова против шведов.
Трудный ледовый поход увенчался успехом.
Не прошло и года после воины со шведами, началась война с турками.
Снова Строганов в армии Платова и командует в первой линии шестью казачьими полками.
Разразилась Отечественная война 1812 года.
Павлу Строганову 38 лет.
В его распоряжении сводная дивизия из лучших полков – Павловского, Таврического, Петербургского, лейб-гренадерского и других, не раз отличившихся в боевых схватках. Его дивизия столкнулась с войсками Наполеона еще за Смоленском и отличилась под Бородином.
Вскоре Строганов стал командовать корпусом, и под городом Красным, действуя вместе с войсками генерала Милорадовича, его корпус разбил корпус маршала Нея…
Некоторое время Павел Строганов лечился и отдыхал среди родных в Петербурге. Но очень недолго. Захватив с собою восемнадцатилетнего сына Александра, он отправился в действующую армию преследовать противника.
23 февраля 1814 года почти у стен Парижа был убит его единственный любимец-сын. После этого несчастья Павел Строганов заболел, но и больной участвовал в сражениях и, казалось, был бы рад, если бы и его, потрясенного гибелью сына, постигла такая же участь…
Таков в кратких чертах служебный путь Павла Строганова, ученика Жильбера Ромма и друга юности Андрея Воронихина.
В эти суматошные годы Павлу Строганову редко и самое короткое время приходилось бывать в Петербурге. Участие в войнах, нахождение с дипломатической миссией в Англии и другие государственные дела отвлекали молодого графа, сенатора и генерала, от семьи.
Андрей Воронихин жил в то время безвыездно в Петербурге. Строительство Казанского собора, Горного корпуса, работы в императорских резиденциях – в Павловске, Петергофе и Стрельне – поглощали его время и силы.
В один из редких приездов Павла Строганова в Петербург им все же удалось встретиться однажды на строительстве в Павловске, и еще раз в летний тихий вечер на строгановской даче в собрании масонов.
Было это еще за несколько лет до наполеоновского нашествия.
Павел Строганов, невзирая на свои чины и звания, не пренебрегал встречами с простыми людьми, умел находить общий язык с ними и вызывать на откровенные высказывания. Да это и не было трудным делом: если русский мужик-строитель видел перед собой человека не заносчивого, чуткого, искренне желающего узнать что-либо о его трудовой и нелегкой жизни, он охотно – не без грубинки и хитринки – вступал в разговоры и выкладывал перед кем угодно свои сокровенные думы.
Однажды Павел Строганов переоделся в самую простецкую, невзрачную одежду и, поглядев на себя в зеркало, убедился, что он из генерала и графа обернулся в человека чиновного и притом невысокого ранга. В таком виде он вышел из Строгановского дворца и, затерявшись в толпе уличных пешеходов, прошел по Невскому проспекту до старой, тогда еще не сломанной церкви Казанской богоматери. За этой церковью, за высоким дощатым забором и был в своей основе от фундамента до купола возведен Казанский собор.
В послеобеденный час каменщики и штукатуры, плотники и других профессий рабочие люди отдыхали положенное им время: лежали в самых непринужденных позах, в каких застал их сон.
