Тьма чернее ночи

и встретился взглядом с Цукером. Коп опустил окно с пассажирской стороны. У Маккалеба не было выбора. Он опустил свое.

– Вы припарковались перед пожарным гидрантом, детектив. Не нарывайтесь на предупреждение.

Маккалеб кивнул. Цукер отсалютовал двумя пальцами и уехал. Ездил он на старой 'краун-виктори' – подержанной патрульной машине, какие можно приобрести на аукционе за четыреста баксов плюс восемьдесят девять долларов девяносто пять центов за покраску.

– Мы выглядели как пара кретинов, – сказала Уинстон.

– Угу.

– Что говорит твоя теория об этой машине?

– Либо он честный человек, либо ездит на работу на драндулете, потому что не хочет, чтобы все увидели 'порше'.

Он помолчал.

– Или 'БМВ'.

Маккалеб повернулся к Уинстон и улыбнулся:

– Очень смешно, Терри. Что теперь? В конце концов, мне сегодня надо заняться и настоящей работой. И еще встретиться утром с твоими приятелями из Бюро.

– Держись меня... и они мне не приятели.

Он завел 'чероки' и отъехал от обочины.

– Ты действительно считаешь мою машину грязной? – спросил он.

36

Почта на Уилкокс оказалась большим зданием времен Второй мировой войны с потолками высотой двадцать пять футов и фресками на стенах, изображающими буколические сцены. Когда они вошли, Маккалеб окинул фрески взглядом, но не из-за их художественных или философских достоинств. И насчитал три маленькие камеры, установленные над клиентским залом. Указал на них Уинстон.

Они встали в очередь. Добравшись до окошка, Уинстон показала жетон и спросила сотрудника службы безопасности. Пришлось подождать еще минут пять, наконец открылась дверь возле игровых автоматов и выглянул невысокий чернокожий мужчина с седыми волосами.

– Мистер Лукас? – спросила Уинстон.

– Совершенно верно, – улыбнулся тот.

Уинстон снова показала жетон и представила Маккалеба просто по имени. Маккалеб сказал ей по пути от голливудского участка, что звание партнера не работает.

– Мы занимаемся расследованием убийства, мистер Лукас, и одной из важнейших улик является почтовый перевод, оплаченный здесь и, возможно, отправленный отсюда двадцать второго декабря.

– Двадцать второго? Прямо в рождественскую суету?

– Совершенно верно, сэр.

Уинстон посмотрела на Маккалеба.

– Мы заметили, что у вас тут на стенах камеры, мистер Лукас, – сказала она. – Нам было бы интересно узнать, есть ли у вас видеозапись от двадцать второго.

– Видеозапись, – произнес Лукас, словно в первый раз услышал это слово.

– Вы ведь работаете в службе безопасности? – нетерпеливо спросила Уинстон.

– Да, я сотрудник службы безопасности. Я управляю камерами.

– Можете провести нас и показать вашу систему наблюдения, мистер Лукас? – спросил Маккалеб мягче.

– Да-да, конечно, могу. Как только вы получите разрешение, я отведу вас.

– А как и где нам получить разрешение? – спросила Уинстон.

– В региональном отделении Лос-Анджелеса. В деловой части города.

– Нам надо обратиться к какому-то определенному человеку? Мы расследуем убийство, мистер Лукас. Время дорого.

– Мистер Причнар, почтовый инспектор, вот с кем вам следовало бы поговорить. Да.

– Вы не возражаете, если мы зайдем к вам в кабинет и позвоним мистеру Причнару вместе? – спросил Маккалеб. – Это сберегло бы нам массу времени, да и мистер Причнар мог бы поговорить с вами напрямую.

Лукас на мгновение задумался и решил, что идея неплоха. Он кивнул:

– Давайте поглядим, что получится.

Лукас открыл дверь и провел их мимо рядов огромных почтовых корзин в уютный кабинет с двумя приставленными друг к другу столами. На одном столе стоял видеомонитор с разделенным на четыре части экраном, куда были выведены камеры, установленные в клиентском зале почты. Маккалеб понял, что, оглядывая стены, просмотрел одну камеру.

Лукас провел пальцем по списку номеров, приколотому к столешнице, и взялся за телефон. Дозвонившись до начальника, он объяснил ситуацию и передал трубку Уинстон. Та повторила объяснение и вернула трубку Лукасу. Кивнула Маккалебу. Они получили 'добро'.