увидел, что персонал собрался у дверей для какого-то представления. Они стояли под свисающим с крыши транспарантом, гласившим: 'С ВОЗВРАЩЕНИЕМ, ТЕЛЬМА'. Мужчина в костюме подносил почетный значок полной чернокожей женщине, опирающейся на трость.
– А... это та агент по условно-досрочному освобождению, – заметила Корасон. – В которую стрелял в прошлом году наемный убийца из Вегаса.
– Да, верно, – сказал Босх, вспоминая ту историю. – Она вернулась.
Он заметил, что телевизионных камер нет – никакой записи не велось. Женщина получила пулю, находясь при исполнении служебных обязанностей, и потом боролась за возвращение на работу. На такое явно не стоило тратить видеопленку.
– С возвращением, – сказал он.
Машина Корасон стояла на втором этаже парковки. Двухместный черный 'мерседес'.
– Похоже, работа идет очень неплохо, – заметил Босх.
Корасон кивнула:
– По последнему контракту я получила четырехнедельный отпуск. Почти весь уже прошел. Процессы, телевидение и тому подобное. Из вскрытия по этому делу я тоже сделала шоу на 'Хоум бокс офис'. Эфир через месяц.
– Тереза, не успеем мы оглянуться, ты станешь мировой знаменитостью.
Она улыбнулась и, подойдя ближе, поправила ему галстук.
– Я знаю, что ты об этом думаешь, Гарри. Все в порядке.
– Что я об этом думаю, значения не имеет. Ты счастлива?
Она кивнула:
– Очень.
– Тогда я рад за тебя. Мне лучше вернуться. Увидимся, Тереза.
Внезапно она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Сколько лет прошло с их последнего поцелуя?
– Надеюсь, ты прорвешься, Гарри.
– Я тоже надеюсь.
Босх вышел из лифта в коридор и направился к залу. У дверей в зал стояла очередь: люди ждали, не освободится ли место среди зрителей. Несколько репортеров бродили возле открытой двери в пресс-центр, но все остальные были на местах, наблюдая за процессом.
– Детектив Босх?
Босх обернулся. В нише с телефоном-автоматом стоял Джек Макэвой, репортер, с которым он познакомился накануне. Босх остановился.
– Я видел, как вы выходили, и надеялся перехватить вас.
– Мне надо вернуться.
– Знаю. Я только хотел вам сказать, что мне очень важно поговорить с вами кое о чем. Чем раньше, тем лучше.
– О чем это вы? Что такого важного?
– Ну, вообще-то о вас.
Макэвой вышел из ниши и подошел к Босху, чтобы можно было говорить тише.
– Обо мне?
– Вы знаете, что находитесь под следствием?
Босх посмотрел в коридор, ведущий к залу суда, потом снова на Макэвоя. Репортер медленно поднимал блокнот и ручку. Он был готов писать.
– Погодите минуту. – Босх положил руку на блокнот. – О чем это вы? Какое следствие?
– Эдвард Ганн, помните такого? Он умер, и они подозревают вас.
Босх уставился на него, слегка приоткрыв рот.
– Я тут подумал, не захотите ли вы прокомментировать это. Ну, знаете, защититься. Я буду писать статью для выпуска на следующей неделе и хотел, чтобы у вас была возможность высказать...
– Нет, никаких комментариев. Мне надо идти.
Босх повернулся и прошел несколько шагов по коридору к двери в зал, однако потом остановился. Вернулся к Макэвою. Тот писал в блокноте.
– Что вы пишите? Я ничего не сказал.
– Знаю. Это я и пишу.
Макэвой оторвался от блокнота и посмотрел на него.
– Вы сказали, на следующей неделе, – сказал Босх. – Когда ваша газета выходит?
– 'Нью таймс' выходит каждый четверг по утрам.
