– И что же? Надеетесь убедить меня одними лишь воспоминаниями? В таком случае вам придется очень сильно постараться.
– С памятью у меня все в порядке, и то время я помню хорошо. Вам следует кое-что понять. Я был тогда детективом первого ранга и числился в ПООБе. Если мне давали задание, я его выполнял. В таких ситуациях вопросов начальству не задают. А кто задает, долго не задерживается.
– Понял. Вы были добросовестным исполнителем, солдатом, делающим свою работу. А как быть с «Чатсуортской восьмеркой» и убийством Ребекки Верлорен? Как насчет алиби?
– В «Восьмерке» было восемь основных игроков. Я проверил всех. Все чисты. И не думайте, что я не хотел ничего найти. Мне приказали выяснить, имеет ли кто-то из этих говнюков отношение к убийству. Я выяснил – никакого. Не то чтобы они все были кристально чистенькие, но по крайней мере с убийством никто связан не был.
– Расскажите о Роланде Маккее и Уильяме Беркхарте.
Маклеллан опустился на стул у телевизора и поставил стакан с водой на край кофейного столика. Босх выключил Майлса Дэвиса и, сунув руки в карманы, остался у окна.
– Ну, с Беркхартом никаких проблем не возникло. В ту ночь мы вели за ним наблюдение.
– Объясните.
– Беркхарт только-только вышел из Уэстсайда, и мы решили посмотреть, не примется ли он за старое. Была информация, что тюрьма его взглядов не изменила.
– Кто приказал вести наблюдение за Беркхартом?
Маклеллан только едва заметно пожал плечами.
– Понятно, Ирвинг, – ответил за него Босх. – Он же не мог допустить, чтобы сделка с Россом сорвалась из-за какого-то говнюка. Итак, ПООБ вело слежку за Беркхартом. За кем еще?
– Беркхарт сразу связался с двумя старыми знакомыми. Одного звали Уизерс, другого Симмонс. Все указывало на то, что от них можно ждать неприятностей, но как раз в ту ночь все трое находились в одном баре на Тампе, где и накачались до бесчувствия. Это точно. С ними все время были двое наших под прикрытием. Именно так, детектив.
– Да? Ладно, расскажите мне о Маккее. За ним ведь никто не следил, верно?
– Нет, Маккей нас не интересовал.
– Тогда как получилось, что и он оказался вне подозрений?
– Насколько я помню, в тот вечер, когда девушка исчезла из дому, он находился в другом месте, в Чатсуорте, где готовился к получению свидетельства о среднем образовании.
– Точнее, свидетельства об общем среднем образовании. Это не совсем одно и то же.
– Вы правы. Одним из условий условного наказания было получение им среднего образования. Дела у него шли не очень, но он все же посещал вечернюю школу в свободное от работы время. В ту ночь, о которой мы говорим, Маккей занимался с преподавателем. Это установлено точно.
Босх покачал головой.
– Хотите сказать, что Маккей занимался по ночам? Вы либо держите меня за дурака, готового проглотить любое дерьмо, либо сами оказались таким дураком, поверив Маккею и его преподавателю. Кто с ним занимался?
– Все так и есть, как я говорю. Фамилию преподавателя я уже не помню, но они занимались весь вечер, до одиннадцати, а потом разошлись. Маккей отправился домой.
Босх с удивлением посмотрел на него:
– И это, по-вашему, алиби, лейтенант? Время смерти – два часа ночи. Это вам известно?
– Конечно, мы знали, что ее убили в два ночи. Но дело не во времени смерти. Я разговаривал с детективами и читал отчет. Насильственного проникновения не было, двери никто не взламывал. В десять вечера отец сам проверил все замки и окна. Получается, что к тому моменту убийца уже находился в доме, прятался где-то и ждал, когда все уснут.
Босх сел на диван и наклонился вперед, опершись локтями о колени. Он вдруг понял, что Маклеллан прав и что все выглядит по-другому. Не так, как ему представлялось. Да, он изучал тот же самый отчет, который семнадцать лет назад читал Маклеллан, но пропустил важнейший вывод. Убийца проник в дом до десяти часов вечера.
Это обстоятельство меняло все. И самое главное, оно меняло его взгляд на расследование. Не только на то, давнее, но и на его собственное.
Между тем Маклеллан, даже не заметив, в какое смятение поверг детектива, продолжал:
– Понятно, что Маккей не мог быть в доме, потому что занимался в вечерней школе. Вот почему мы его вычеркнули. Как вычеркнули и остальных, всю эту шпану. Я рассказал боссу, он передал информацию Грину и Гарсии. На этом дело и кончилось, пока не всплыла история с ДНК.
Босх молча кивал, думая совсем о другом.
– Хорошо, если Маккей чист, то откуда на пистолете взялась его кровь?
Маклеллан смущенно покачал головой:
– Не знаю, что и сказать. Не могу объяснить. Я снял с него подозрения, вычеркнул из списка, а он… может быть…
Он не закончил. Босх видел, что лейтенанту действительно нелегко смириться с мыслью, что он помог убийце или по крайней мере соучастнику остаться на свободе. Маклеллан был похож на человека, который вдруг понял, что его использовали, что им двигали как пешкой. Он выглядел подавленным и раздавленным.
