На заправочной станции в Южном Портленде около «ниссана» стоял, согнувшись, человек и заливал в бак бензин на двадцать долларов. Кроме «ниссана» на заправке был только один автомобиль, «Шеви С-10» 1986 года с помятым правым крылом, которое обеспечило новому владельцу скидку 1100 долларов с общей суммы, которую он должен был выплатить до конца года. Это была первая машина, которую Медведь смог купить за много лет, и он страшно этим гордился. Теперь вместо того, чтобы устроить себе очередную ходку в тюрьму, он каждое утро садился за руль и ехал на работу, включив музыку на полную громкость.
Медведь едва взглянул на человека, заправлявшего свой «ниссан». В тюрьме он повидал достаточно много странных людей, чтобы знать, что в их присутствии лучшее, что можно сделать, это заниматься своими делами. Он заправил машину на деньги, взятые в долг у сестры, проверил давление во всех камерах и уехал.
Сайрус сразу же заплатил за бензин работнику автозаправки и прекрасно осознавал, что молодой человек все еще разглядывает его, завороженный видом скрюченного тела незнакомца. И, хотя Сайрус уже привык к антипатии, которую он вызывал у людей, ему казалось, что слишком явно показывать это — признак дурных манер. Парню повезло, что он находился в безопасности за стеклом и что у Сайруса были другие дела в настоящий момент. Все равно, если у него будет время, он еще вернется сюда и объяснит мальчишке, что пялиться на человека неприлично. Сайрус повесил шланг, сел в машину и достал из-под сиденья свою тетрадь. Он всегда делал тщательные записи обо всем, что видел и делал, потому что было важно не забыть что-либо полезное.
Парень тоже попал в тетрадь вместе с другими наблюдениями Сайруса за этот вечер: передвижениями рыжеволосой женщины по дому и внезапным неприятным появлением высокого чернокожего, которое сделало Сайруса несчастным.
Сайрус не любил, когда кровь мужчин проливалась на него.
Глава 19
Чарлстонское полицейское управление располагалось в доме из красного кирпича на бульваре Локвуд, напротив стадиона Джо Рил и, и выходило фасадом на парк Бриттлбэнк и реку Эшли. В комнате для допросов посмотреть особо было не на что, если не считать физиономий сменяющих друг друга во время допроса взбешенных детективов, которые не первый час «мариновали» меня.
Чтобы понять, что такое Чарлстонское полицейское управление, надо понимать, кто такой его шеф — Рейбен Гринберг. Гринберг возглавлял его с 1982 года и вопреки такому долгому пребыванию в этой должности оставался очень популярным шефом полиции. За восемнадцать лет работы в качестве начальника он ввел целый ряд усовершенствований, которые постепенно привели к обузданию, а в некоторых районах к существенному сокращению уровня преступности. Он делал все, начиная с осуществления программы «Зерна и плевелы» в беднейших районах и до заказа кроссовок для офицеров, чтобы они могли эффективнее преследовать уголовников. Уровень особо тяжких преступлений за эти годы начал постоянно снижаться, что позволило Чарлстону служить примером для любого города на Юге того же размера.
К сожалению, смерть Синглтонов означала, что все надежды на то, что прошлогодние показатели по снижению уровня преступности будут перевыполнены, растаяли. Всякий, кто имел хотя бы отдаленное отношение к снижению хороших показателей по статистике убийств, был фигурой чрезвычайно непопулярной на бульваре Локвуд, 180.
Я был здесь просто persona non grata.
После часа, проведенного в запертой патрульной машине около дома Синглтонов, меня привели в комнату, раскрашенную в два отвратительных оттенка и обставленную корявой офисной мебелью. Чашка кофе, давно стоявшая передо мной, из горячей стала чуть тепленькой. Впрочем, детективы, которые допрашивали меня, тоже были уже чуть тепленькие.
— Эллиот Нортон, — в который раз повторил первый. — Вы сказали, что работаете на Эллиота Нортона.
Его фамилия была Адамс. Пятна пота проступили у него под мышками сквозь ткань голубой рубашки, лицо стало иссиня-черным, а глаза налились кровью. Я уже дважды повторил ему, что работаю на Эллиота Нортона, мы уже разбирали последние слова Альберта раз десять, но Адамс не видел причин, почему бы мне не повторить все это еще и еще раз.
— Он нанял меня для того, чтобы я собрал данные по делу Джонса, — устало повторял я. — Мы забрали Атиса из камеры предварительного заключения в округе Ричленд и привезли его в дом к Синглтонам. Это было надежное и безопасное место.
— Ошибка номер два, — сказал партнер Адамса. Его фамилия была Аддамс, и он был так же бледен, как его партнер — черен. Похоже, у кого-то в Чарлстонском управлении извращенное чувство юмора.
Это была лишь третья его реплика с начала допроса.
— А что тогда ошибка номер один? — спросил я.
— Влезть в дело Джонса, — ответил он. — Или, возможно, вы ошиблись уже тогда, когда сошли с борта самолета в Чарлстонском аэропорту. Смотрите-ка, теперь у вас набралось уже три ошибки.
Он улыбнулся. Я улыбнулся в ответ. Это была дань вежливости.
— Вас не смущает, что одного из вас зовут Адамс и другого тоже Адамс?
Мой собеседник нахмурился:
— Нет, слушай, я — Аддамс, с двумя д. А он — Адамс, с одним. Это просто.
Казалось, он относится к этому очень серьезно. Чарлстонское управление ввело особую шкалу повышения зарплаты и надбавок, в зависимости от уровня образованности, с 7 процентов для младших офицеров и до 22 процентов для магистров права. Я узнал об этом, читая и перечитывая бумаги на стенде над головой Аддамса. Полагаю, что фонд поощрения образования в случае с Аддамсом совершенно пуст, если только они не выдают ему по 5 центов в месяц за диплом колледжа.
— Итак, — сделал вывод его партнер, — вы забрали его, устроили в надежном доме, вернулись к себе в гостиницу...
— Почистил зубы, лег спать, встал, проверил, как там Атис, сделал несколько звонков...
— Кому вы звонили?
— Эллиоту, некоторым людям в Мэне.
— Что вы сказали Нортону?
— Ничего особенного. Мы всего лишь затронули некоторые вопросы. Он спросил меня, как продвигаются дела, и я ответил, что только начал.
— А что вы делали потом?
Мы снова подошли к тому месту, где тропинки правды и лжи расходятся. Я выбрал нечто среднее в надежде, что потом опять вернусь к правде.
— Я пошел на стриптиз.
Правая бровь Адамса недоверчиво поднялась вверх.
— Зачем вы это сделали?
— Да со скуки.
— Нортон платит вам за то, чтобы вы посещали стриптиз?
— Это был мой перерыв на обед, мое личное время.
— А потом?
— Вернулся обратно в гостиницу. Поужинал. Лег спать. Сегодня утром пытался дозвониться Эллиоту — не удалось; проверил показания свидетелей, вернулся в свой номер. Через час мне позвонили.
Адамс устало поднялся из-за стола и обменялся взглядом с партнером.
— Мне кажется, Нортон неразумно тратил свои деньги на вас, — сказал он.
Впервые я заметил, что он говорит о Эллиоте в прошедшем времени.
— Что вы имеете в виду, говоря «тратил»?
Они опять обменялись взглядом, но никто не ответил.
— У вас есть какие-нибудь материалы, относящиеся к делу Джонса, которые могут помочь в расследовании этого преступления? — спросил Аддамс.
— Я задал вам вопрос.
Голос Аддамса перешел в крик:
