На Земле по-прежнему оставались основные научные центры главнейшее руководство разумной жизнью.
На Марсе и на Венере была сосредоточена ядерная энергетика, химия, тяжелая промышленность — все то, что требовало создания громоздких сооружений, что могло отравить атмосферу вредными испарениями. Земля слишком хороша для жизни, и ее просторы заполнялись садами, парками и лесами. В недрах Марса и Венеры вполне достаточно сырья. Работали на этих планетах автоматы. Их обслуживало мало людей. Три месяца жизни отдавал каждый мужчина работе на одной из этих планет.
Павлий Зорь готовился к поездке на Плутон. Перед отлетом он заскочил в Дом Диких Гор и нашел Лею на балконе. Она смотрела воздушный телевизор, и когда Павлий Зорь вошел, над вершинами уже весенних затуманенных гор плыло огромное изображение Павла Зарецкого.
А вверху взъерошенные ветрами небо и рвущиеся к Земле лучи солнца.
Леа хотела очень многое сказать отцу.
Но он заметно волновался. Это, действительно, не так-то просто — встречать людей, живших шестьсот лет тому назад.
И Леа ничего не успела сказать. Лодка отца скрылась в тучах, серо-синих и низких, напитанных апрельскими испарениями.
Чувство нереальности окружающего охватывало каждого, кто попадал на Плутон. Создавалось впечатление вечного сна. Этому способствовало сочетание ледяного пейзажа планеты с резко измененным ритмом движений. Здесь по-иному ощущались мускульные усилия.
В зеленой мгле выступали желтоватые скалы, сложенные из снежно-белых пород. Были и голубоватые моря, моря жидкого азота. Они колыхались тяжелой и густой волной, и над всем давлело черное небо. Но звезды мерцают, мерцают в довольно плотной атмосфере водорода и гелия. Рядом — не одного светила. А солнце кажется слишком маленьким.
Сейчас Плутон не только последняя ступень Солнечной системы, откуда с наименьшей затратой энергии могут отлетать звездные корабли. На его поверхности благодаря колоссальному переохлаждению и сжатию — озера жидкого азота и кислорода, а в атмосфере девяносто процентов водорода — неистощимый источник для получения пиозина. Плутон стал колоссальной лабораторией, самой грандиозной, которую когда-либо создавали люди. Здесь в гигантских масштабах проводилась проверка гипотезы Доса Дина о «соответствии миров». Гипотеза подсказывала возможность покорения отрицательной энергий.
В холодной мгле неба терялись очертания эллиптических энерготронов Дина.
Тяга молодежи на Плутон очень велика. Освоение планеты это главнейшая задача современной культуры.
Десять кораблей прибыли встречать астронавтов.
Космопланы стояли у огромного ярко освещенного изнутри здания Наблюдений. Там укрылись прибывшие. Стены из тиовита защищают от самых сильных излучений. И только сквозь узенькие смотровые окна можно наблюдать за подходом кораблей.
Древний космоплан приближался к планете темной, плохо видимой громадой. Его сопровождали вылетевшие навстречу два маленьких планетоплана — два неярких огонька.
Космоплан приземлялся долго и тяжело, потом замер, неуклюже ткнувшись в метановые торосы. Целое облако легкой пыли повисло в воздухе. Пыль медленно оседала.
И наконец из серого сумрака выступило густое, темное облако.
И люди на какое-то мгновенье растерялись. Это был не он! Это был не тот космоплан «Вперед!», который шесть столетий тому назад покинул Землю.
Вязкая, бесформенная сине-фиолетовая масса. И только внимательно всмотревшись, можно заметить, что сквозь нее просвечивают знакомые очертания корабля. И вдруг эта пульсирующая оболочка начала сжиматься, как бы таять на глазах… И исчезла совсем! И тогда перед изумленными свидетелями возвращения космоплана «Вперед!» заблестела избитая, исцарапанная метеоритами поверхность корабля… И на ней неровные ржаво-красные полосы.
А научные сотрудники энерготронов Дина зарегистрировали мощную энергетическую бурю.
Прошло много времени. Все ждали. Но вот что-то звонко щелкнуло, весь корпус древнего планетоплана задрожал, раздвинулась обшивка, и оттуда вырвался желто-белый свет. И опять никого. Тогда люди рванулись к космоплану. Но в этот момент показался человек в легком скафандре, потом второй… Они упали на край люка и лежали не двигаясь.
Астронавтов подняли. Их тела казались безжизненными.
— Немедленно в дом Здоровья, — тихо сказал Павлий Зорь.
А сам вместе с другими сотрудниками пошел осматривать кабины. На корабле людей больше не было.
— Как?! — испугался Павлий Зорь. — Их только двое?!
Люди из Космоса привезли с собой множество документов с научными наблюдениями.
А потом… потом какие-то странные желтые предметы — не то камни, не то металлы… На них те же ржаво-кровавые царапины, которые повредили обшивку космоплана.
Камни эти очень хорошо заизолированы непонятной стекловидной массой, сильно люминесцирующие густо-фиолетовым светом. Человек, который нашел и и показывал теперь Павлию Зорю, хотел что-то сказать, но вдруг пошатнулся.
Павлий Зорь только шагнул к нему, как его охватило сильное головокружение.
Тогда он задернул стекловидной тканью желтый камни и сдавленно сказал:
— Убрать их! Убрать туда, где они были! Ничего не трогать, пока больные не придут в себя.
Павлий Зорь направился в дом Здоровья. Прибывших уложили в комнатах сна. Главврач Лида Линг, осмотрев их, распорядилась:
— Им нужен прежде всего покой, абсолютный покой.
Павлий Зорь с большим трудом уговорил Лиду разрешить ему совсем немного побыть с больными.
В комнатах было почти темню, только едва тлеющее синее сияние у входа. Больные метались на огромных кроватях. Павлий Зорь долго всматривался в их истощенные, сильно заросшие лица. Один с черной кудрявой бородой и такими же волосами.
— Маргулян, — решил Павлий Зорь.
Второй казался более измученным, но все-таки в его лице можно было узнать черты Павла Зарецкого.
Павлий Зорь мог бы очень долго просидеть у их постелей, но Лида Линг гневным кивком приказала ему немедленно удалиться. А вечером она решительно заявила:
— Их надо сию же минуту везти на Землю. Состояние очень тяжелое. Видимо, их ослабленные организмы не могли благополучно перенести усиление тяжести при посадке. Только солнце Земли, ее воздух, ее море смогут сделать то, что мы уже не в состоянии преодолеть искусственными средствами.
Ранним утром астрокараван двинулся на Землю. Во флагманском планетоплане Павлий Зорь с больными и Лида Линг. Космоплан «Вперед!», бережно укутанный оболочкой из туролла, транспортировался на буксире обычным грузовым планетопланом.
Павел пришел в себя, когда пересекали орбиту Марса. Марс оставался в стороне. Через иллюминаторы была видна другая голубая звезда.
— Земля! — указал на нее Павлий Зорь и протянул Павлу карманный телескоп.
Павел встрепенулся, поднес трубу к глазам. Его охватила слабость. И в тумане этой слабости заплясало, закружилось перед глазами все: и то, что было совсем-совсем недавно, и уже давно ушедшее.
…Последние, напряженнейшие минуты полета космоплана «Вперед!»
Сейчас они не имеют права умереть! Пусть раньше космоплан твердо станет на землю Плутона!
