— Боюсь, этим утром у нас нет времени, Энни. Нам надо поговорить.
Да поможет ей небо! Энни все гадала, когда же случится этот разговор, но еще не чувствовала, что готова к нему. Ей нужен хотя бы еще один день, еще один час, еще несколько минут в его объятиях.
Ник был сама деловитость, когда вел ее в свой кабинет. Он жестом указал ей сесть за его стол, а не на диван, а сам пристроился на краю стола рядом с ней. Слишком близко, чтобы игнорировать, но слишком далеко, чтобы дотронуться.
— Мы уже расчистили взлетную полосу, поэтому первая партия работников может вернуться из Штатов уже сегодня утром, — мягко сказал он. — Я намереваюсь улететь этим же рейсом, когда самолет отправится в обратный путь.
Возможно, таким образом он дает ей понять, что увольняет ее и отсылает обратно в Штаты. Если это конец, она намерена уйти достойно. Энни сделала вдох и спросила:
— Ты хочешь, чтобы я полетела с тобой?
— Напротив, ты должна остаться здесь.
Обнаружив, что затаила дыхание в ожидании его ответа, Энни сделала еще один глубокий вдох и выпрямила спину. Она не заплачет, черт побери!
— Я бы хотел, чтобы ты приняла на себя мои обязанности в исследовательском центре, — небрежно произнес Ник. — Чтобы продолжила работу с учеными в лагуне и ведение записей. То есть делала то же самое, чем тебе приходилось заниматься последние несколько дней. Ты не возражаешь?
Потрясенная, она постаралась, чтобы голос не выдал ее волнения.
— Возражаю? Вовсе нет. Но почему ты не хочешь выполнять эту работу сам?
Ник тоже перевел дыхание, словно боялся услышать отрицательный ответ.
— Когда я вернусь на остров, то привезу с собой строительные бригады и материалы. Ураган оставил так много разрушений. Деревня в руинах. Дома, учреждения, даже больница частично разрушены. Потребуется пара месяцев, чтобы привести все в порядок. — Ник прищурился, глядя на нее. — И еще. Нам надо кое-что обсудить…
Ну, наконец! Сейчас последует то, к чему, она знала, они так или иначе придут. Энни закусила губу, чтобы сдержать крик, который грозился вырваться наружу. Но внезапно упрямая гордость взыграла в ней, и слова сами собой потекли сплошным потоком:
— Твое колено зажило, Ник. Я все думала, как сообщить тебе, что ты уже не нуждаешься в услугах тренера. Твое решение даст нам прекрасную возможность сделать перерыв и в то же время позволит мне продолжать помогать тебе на острове, который я полюбила.
Угрюмая складка прорезала его лоб, но он скрестил руки на груди и ничего не сказал.
Внутри Энни исходила слезами, но старательно делала вид, что все это в порядке вещей. Закусив удила, она понеслась дальше:
— Я крайне признательна тебе за все и уверена, что мы навсегда останемся друзьями. Ты был совершенно прав, когда сказал, что все очень просто. Наши гормоны взыграли из-за урагана. — Она болтала без умолку, боясь, что если остановится, то разревется. — Если ты поможешь собрать мои вещи из руин моей комнаты, я переберусь в бунгало у бассейна, пока ты будешь в Штатах. Я знаю, что твоя мать любит жить там, когда приезжает сюда, но в бунгало две спальни, и нам обеим хватит места. К тому же, так будет намного… приличнее, когда вернется персонал. — Она направилась к выходу из кабинета. — Давай примем душ и… — Господи, что она несет! — Я имела в виду… мы примем душ… по отдельности, а через час встретимся здесь.
Ник не шелохнулся и не издал ни звука. Она повернулась и пулей выскочила из кабинета.
Пассионата заволновалась, вглядываясь в хрустальный шар. Пелена времени туманила ее зрение, когда она отвернулась, качая головой и ругаясь себе под нос.
— Неверное направление, юный Сковил. Все не так. — Скрестив руки под грудью, она нахмурилась. — Упрямый человек. Что ж, ладно. Самое время подмешать трудностей, заставить тебя искать решений. Посмотрим, насколько неблагоприятными мы можем сделать твои обстоятельства, прежде чем ты сдашься на волю волшебства. — Она взмахнула рукой над своим кристаллом. — Теперь всевозможные препоны будут вставать на твоем пути, Сковил. Вспомни о волшебстве. Воспользуйся же им наконец.
Как-то утром Нику позвонила мать. Завершая разговор, она спросила:
— Значит, основные восстановительные работы уже завершены?
После урагана прошло шесть недель, и Ник работал по восемнадцать часов в день, стараясь восстановить деревню. Он нисколько не возражал против тяжелого физического труда, поскольку это хотя бы на время отвлекало его от мыслей об Энни.
Ник перенес свой кабинет в строительный барак возле деревни, а кабинет в большом доме передал Энни, чтобы она могла вести записи научных исследований. Их короткие встречи дважды в неделю для обсуждения работы центра были официальными и чересчур натянутыми, оставляя в душе Ника боль, тоску и неудовлетворенность.
Иногда он тайком, чтобы никто не увидел, пробирался к лагуне понаблюдать за Энни, считая, что, держась от нее подальше, действует правильно. Когда Энни переселилась из Большого дома, он пообещал себе, что всегда будет ставить ее интересы на первое место.
— Николас? — прервал его размышления материнский голос. — Ты хорошо себя чувствуешь? Уверена, что ты не слишком сильно переутомляешься, поскольку Энни никогда бы не допустила этого.
— Со мной все в порядке, мама. А Энни занята с дельфинами, — сказал он, не подумав. — После урагана мы почти не видимся.
Мать тяжко вздохнула и стала убеждать его уделять больше внимания Энни и ее предписаниям. Слова матери ужасно раздражали Ника. Ей нет нужды рассказывать ему, какая Энни замечательная. Он лучше чем кто бы то ни было знает это.
— Почему ты позвонила в такую несусветную рань, мама? — резко спросил Ник, но тут же раскаялся и начал было извиняться за грубость, но мать не дала ему шанса.
— Я направляюсь к тебе, сынок. Пилот говорит, что мы прилетим сразу после ланча. Надеюсь, ты встретишь меня.
Ник вздохнул:
— Мама, нет необходимости…
— Ерунда. Я хочу увидеть тебя.
— Но Энни живет в бунгало. Если и ты там поселишься, вам вдвоем будет тесно.
— Ее комнаты еще не отремонтировали?
— Нет, было много других, более срочных дел. — Ник откладывал ремонт комнаты Энни на самый последний момент. Он не был до конца уверен, что сможет устоять и не поддаться искушению, зная, что она спит с ним в одном доме.
— Ничего страшного, — сказала его мать. — Мы с Энни замечательно поладим.
— Но…
Мать торопливо попрощалась с ним, и Ник тихо выругался, услышав в трубке короткие гудки.
Энни тоже позвонила мама.
— Ну, как идут восстановительные работы, девонька? — поинтересовалась она.
За шесть недель, прошедших после урагана, Энни начали утомлять бесконечные лазурные небеса, зной, висящий в воздухе, и удушающая влажность, которая смыкалась вокруг нее и затрудняла дыхание. Она предполагала, что именно эта духота, да еще депрессия были причинами, по которым она постоянно чувствовала усталость.
Чтобы не бередить душу, Энни старалась не видеться с Ником чаше, чем это было необходимо. Когда она не работала, то оставалась одна в бунгало, читала или отвечала на письма. Правда, в последнее время она едва успевала прочесть одну страницу, как тут же засыпала.
— Я не разбудила тебя, милая? — забеспокоилась мама, не дождавшись ответа на свой первый вопрос. — Сколько у вас там времени?
Словно ей плеснули в лицо холодной воды, Энни резко села и посмотрела на часы — девять утра. Она
