сомневалась, что сможет найти лучший выход, чем обращаться за помощью к родителям.
Как появление ребенка отразится на ее карьере? Энни полагала, что о работе личного тренера на некоторое время придется забыть.
Перспектива стать матерью приводила ее в восторг. Она обожала своих племянниц и племянников и постоянно возилась с ними, втайне завидуя старшим сестрам. Но вскоре ее ждет перспектива стать матерью-одиночкой, и она боялась столкнуться с отрицательной реакцией общества.
И какой будет реакция Ника, когда он преодолеет первоначальный шок? Захочет ли он участвовать в жизни своего ребенка или отречется от них обоих, чтобы ничто не напоминало ему о мимолетном увлечении?
Вздохнув, Энни направилась вверх по склону к дому и в патио увидела мать Ника, наблюдающую за ней.
Смотреть в глаза пожилой женщине, которая наверняка слышала их разговор, было последним, чего хотелось Энни.
Чувствуя, как краска стыда заливает ей шею, Энни медленно подошла к миссис Сковил. Та улыбнулась и шагнула ей навстречу.
— Ты выглядела такой потерянной и одинокой, стоя там, на берегу, совсем одна. Пожалуйста, выпей со мной чаю. Позволь мне помочь тебе. — Она обняла Энни за талию и, поддерживая, повела к дому.
Энни с благодарностью прислонилась к женщине. Как бы она хотела, чтобы и ее мать отнеслась к ней именно так: успокоила ее, пожалела…
Но Мэйв Мэри Маргарет О'Брайен Райли, без сомнения, схватила бы ее за волосы и заставила уйти в монастырь. Нет, утешения и поддержки от ее собственной матери ждать не приходилось. А другие члены семьи не осмелились бы пойти против властной Мэйв.
Не будет бесед по телефону с сестрами. Никаких консультаций с бабушкой по поводу того, как бороться с утренней тошнотой. Энни поклялась, что ничего никому не скажет до тех пор, пока ребенок не родится.
Энни позволила матери Ника отвести ее в крохотную гостиную, где на серебряном чайном подносе лежали аппетитные маленькие бутерброды.
— Садись, дорогая, — сказала миссис Сковил. — Или, может, ты вначале хочешь принять душ?
На лице женщины была написана такая искренняя озабоченность, что напряжение тут же оставило Энни.
— Я умираю с голоду. Можно мы сначала поедим?
— Конечно. Пожалуйста, садись. Я налью. — И миссис Сковил засуетилась около нее, а потом сама села за стол.
Энни с жадностью проглотила пару крошечных бутербродов и запила их горячим чаем с молоком и сахаром.
— Я должна извиниться за поведение своего сына сегодня днем, — начала миссис Сковил, когда Энни откинулась на спинку стула. — В его защиту могу лишь сказать, что и для тебя, и для него это должно было явиться большим потрясением. Но он придет в себя и, в конце концов, поддержит тебя. По своей сути он благородный человек.
— О, я это знаю!
Мать Ника улыбнулась, но затем на ее лице проступили признаки беспокойства.
— Ты… — миссис Сковил замялась с видом нерешительным и озабоченным, — ты уже обдумала варианты?
— Варианты? — О чем она спрашивает? — То есть где я буду жить после рождения ребенка? Наверное, надо подождать решения Ника. Я постараюсь учесть его желания. Если он захочет, чтобы мы жили достаточно близко, чтобы он мог навещать своего ребенка, мы…
— Значит, ты намерена рожать, — прервала ее миссис Сковил, облегченно вздохнув.
— Что? Разумеется. Вы же не думали… — Энни едва не вскочила со стула, но вовремя успокоилась, осознав, что женщина, в сущности, совсем ее не знает. — Я намерена не только родить этого ребенка, но и вырастить его, с чьей-либо помощью или без нее.
Миссис Сковил накрыла ее ладонь своей и снова улыбнулась.
— Все остальные свои решения тебе следует принимать вместе с Николасом. Но я могу тебя заверить, что ни ты, ни мой внук никогда ни в чем не будете нуждаться. Ты позволишь мне помогать тебе во время беременности? Мы вместе могли бы изучить какие-нибудь новые методы или идеи… А может, ты предпочитаешь поехать домой к своей маме?
— Нет, — ответила Энни с излишней поспешностью. — Я буду очень признательна, если вы разрешите мне остаться здесь, на острове, до рождения ребенка, миссис Сковил. И поверьте, я с радостью приму любой совет, который вы захотите мне дать.
Глаза миссис Сковил наполнились слезами, но она улыбнулась и потрепала Энни по руке. Затем встала и, стащив шерстяной плед приятной расцветки со спинки дивана, положила его на колени Энни.
— Давай начнем с того, что ты станешь называть меня Элизабет.
Глава восьмая
Следующим утром на рассвете Ник пришел к бунгало, чтобы поговорить с Энни. Вчерашний визит к доктору Гемблу раскрыл ему глаза: оказывается, для мужчины с низким уровнем спермы вполне возможно зачать ребенка с плодовитой женщиной.
Ник растерялся. Старое знакомое чувство вины клином вонзилось прямо ему в душу. Он не мог поверить, что позволил их отношениям зайти так далеко во время урагана. Он предал память Кристины, обесчестил Энни и, вероятно, окончательно разочаровал своих родителей.
Однако весь этот самоанализ бесполезен. Ему ничего не остается, как только проглотить сожаление и обсудить проблему с Энни.
Прежде чем постучать в дверь, Ник заглянул в окно, чтобы посмотреть, проснулся кто-нибудь в доме. Вообще-то, Энни в это время уже должна бы встать, но, может, в ее положении надо больше спать?
Нет, вот она стоит на пороге кухни спиной к нему, упершись кулаками в бедра. Огненные локоны стянула сзади резинкой, но несколько непослушных завитков остались на свободе, делая ее женственной и похожей на сказочную принцессу.
Усилием воли подавив вспышку горячего желания, которая ударила прямо в пах, Ник заставил себя отвести взгляд и тихонько постучал в дверь. Их разговор должен оставаться исключительно деловым. Из-за его вожделения к ней они уже попали в затруднительное положение, из которого теперь нужно каким-то образом выпутаться.
Энни открыла дверь и подняла на него глаза. Ник почувствовал, как его тело качнулось в сторону этих ясных зеленых озер, и ухватился за дверной косяк, чтобы удержаться на ногах.
— Нам надо поговорить, — услышал он свой голос откуда-то издалека.
— Снаружи, пожалуйста, — прошептала Энни. — Я не хочу разбудить твою маму. Мы допоздна разговаривали, к тому же она устала после перелета.
Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не дотронуться до нее, когда она проскользнула под его рукой и пошла впереди него к ступенькам, ведущим с утеса на берег.
Энни села на верхнюю ступеньку и стала смотреть на первые оранжевые лучи, выглядывающие из-за океана на горизонте. Затем обернулась и жестом пригласила его сесть с ней рядом.
Он уж лучше постоит, спасибо. По прошлому опыту он знал, что находиться с ней рядом для него совсем не безопасно.
Ник спустился на три ступеньки и развернулся, оказавшись с ней почти лицом к лицу.
— Я подумал, что будет лучше начать с извинения за мои действия во время урагана, Энни. — Ник сжал руки в кулаки и сунул их в карманы. — Это исключительно моя…
— Остановись, Ник, — предостерегла она. — Меня никто не заставлял говорить «да». В сущности, именно я умоляла тебя, а не наоборот.
