уже на полчаса опаздывает на встречу с командой в лагуне.
— Мы только на полчаса впереди вас, ма, — сказала она в мобильный телефон, вскакивая с кровати. — И я сейчас не могу говорить, мне надо бежать на работу.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Отлично. Но эта жара просто убивает меня.
— У нас в Южном Бостоне тоже жарко. Почему бы тебе просто не окунуться в океан?
— Мне пора, ма. Я потом тебе позвоню.
Энни бросилась в душ и выскочила из него в рекордное время. Стянув волосы на затылке в хвост и заколов выбивающиеся пряди, она схватила купальник. Но когда натянула его до бедер, то к своему удивлению обнаружила, что чертова штуковина слишком узка.
Неужели купальник сел? Это казалось маловероятным, поскольку она надевала его через день уже несколько недель. Наоборот, от такой частой носки он должен был растянуться.
Взглянув на напольные весы, Энни решила взвеситься. В последнее время она ела чуть больше обычного, но списывала свой волчий аппетит на меланхолию и жару.
Боже милостивый! Она набрала восемь фунтов за последние шесть недель!
От этой мысли ее слегка затошнило, но все же она взяла пару конфет и несколько сырных крекеров по пути к шкафу. Шорты и футболка тоже показались слегка тесноватыми, но в целом были впору.
Энни побежала к двери и едва не сбила Ника с ног, когда они столкнулись друг с другом прямо за дверью.
Он поддержал ее за локоть, чтобы она не упала.
— С тобой все в порядке?
— Ты второй человек, который спрашивает меня об этом сегодня, — сказала она, отстраняясь от него. — Все нормально, просто я опаздываю.
Ник вгляделся в ее лицо.
— Я бы так не сказал. У тебя утомленный вид. Слишком много работаешь?
При одном лишь взгляде на него у нее подвело живот, и она почувствовала, как сердце подпрыгнуло и забилось в удвоенном ритме.
Он так хорошо выглядел в утреннем свете — высокий, красивый и загорелый от работы на воздухе, — что у нее чуть слюнки не потекли.
— Энни?
Внезапно у Энни свело желудок, а к горлу подкатила тошнота.
— Извини, Ник. — Она повернулась и шагнула обратно в дом.
— Но я хотел…
— Потом, пожалуйста, — взмолилась Энни. Она захлопнула за собой дверь и стремглав бросилась в ванную, добежав до нее как раз в тот момент, когда содержимое желудка выплеснулось наружу. Ну, надо же, какая неловкость.
Прополаскивая рот водой, Энни гадала, не подхватила ли она какой-то вирус. Но температуры не было. И теперь, когда желудок был пуст, она чувствовала себя прекрасно.
Возможно, это вызвано тем, что она питается полуфабрикатами. Именно по этой причине, вероятно, и вес набрала.
Она подняла голову и посмотрела на себя в зеркало. Глаза немного впали, но в остальном это было ее лицо. Только немного круглее и мягче. Опустив взгляд на вырез своей футболки, Энни вдруг обнаружила, что ее грудь стала, что называется, пышной.
Странно. Ни у кого из женщин в их семье не было большой груди, если только они не…
Ахнув, Энни узрела правду в зеркале. Ей приходилось видеть, как ее сестры, Келли и Колин, округлялись и светились во время беременности.
Потрясенная, Энни зажала рот ладонью, затем положила другую руку на живот. О, боже!
Сегодня днем она попросит кого-нибудь из исследовательского центра отвезти ее в деревенский магазин, где она купит тест для определения беременности. Но в действительности ей не нужен никакой тест, потому что все и так уже ясно.
У нее будет ребенок. И, несмотря на то, что говорил ей Ник о своем бесплодии, это его ребенок.
И что теперь?
Ник попятился от двери, после того как Энни захлопнула ее у него перед носом. Он намеревался сказать девушке о том, что сегодня приезжает его мать, но вид Энни ослепил его — особенно нежное лицо, которое как будто светилось изнутри и было еще прекраснее, чем раньше.
Он должен уйти от нее сейчас же, пока еще в состоянии побороть безумное желание. Печальный факт заключался в том, что только себя он должен винить за то, что не может контролировать собственные порывы.
Злясь на себя, Ник запрыгнул в джип и направился в сторону деревни, туда, где сейчас шло, строительство.
Когда он передавал Энни свои обязанности по исследовательскому центру, ему представлялось, что это будет самым лучшим решением для них обоих. Однако не было ли эгоистичным с его стороны стремление держать Энни достаточно близко от себя, чтобы видеть, и, в то же время, достаточно далеко, чтобы не иметь возможности вернуть ее в свою жизнь?
Едва ли для нее хорошо оставаться на этом изолированном острове и не иметь возможности выходить в люди, чтобы заводить друзей и, быть может, найти мужчину, который ее полюбит.
Эта беспокойная мысль заставила его замедлить скорость и изо всех сил сжать руль.
Энни как-то сказала, что он представляется ей заколдованным принцем, ожидающим принцессу, которая развеет злые чары. Она ошиблась. Ему нет нужды читать эту чертову цыганскую книжку, чтобы понять, что он вел себя как злодей. Как чудовище из сказки, запиравшее красивых женщин в своем замке и не выпускавшее их.
Что ж, после отъезда матери Ник примет решение, и оно будет единственно верным.
— Остров выглядит не так уж плохо, — сказала его мать, когда они подъезжали к бунгало. — В целом все гораздо лучше, чем я представляла. Ты, должно быть, трудился день и ночь, чтобы проделать такую работу.
Он покачал головой.
— Жители острова здорово помогали мне. Они просто молодцы.
Мать улыбнулась:
— Твой прапрадедушка тоже всегда так думал.
Время от времени Ник забывал, что семья матери владела островом в течение уже нескольких поколений. Отец занимал такое огромное место в его жизни, что он всякий раз поражался, вспоминая, что именно мама унаследовала все деньги от своих богатых американских предков.
— Вот мы и приехали, — сказал он ей, припарковав джип возле бунгало. — Сомневаюсь, что Энни сейчас дома. После обеда она обычно бывает в лагуне, работает с дельфинами.
Мать бросила на него странный взгляд, затем пожала плечами и выбралась из машины.
— Ничего страшного, дорогой. Зато у меня будет время как следует устроиться. А вечером я с удовольствием поужинаю в ней.
Ник подхватил мамины чемоданы и последовал за ней, когда она открыла дверь и вошла в дом. Едва его глаза привыкли к прохладному полумраку трехкомнатного бунгало, как Энни выбежала из ванной и едва не налетела на них.
На какую-то долю секунды она замерла в замешательстве, по потом она улыбнулась и обняла маму Ника.
— О, миссис Сковил! Здравствуйте!
Пожилая женщина поцеловала Энни в щеку и отстранила на расстояние вытянутой руки, чтобы поглядеть на нее.
— Как чудесно снова видеть тебя, моя дорогая. Мне не терпится поболтать с тобой. Выпьешь со мной чашку чая?
