— Э, можно попозже? Сейчас мне нужно вернуться на работу. — Энни отстранилась, кивнула Нику и выбежала из дома.
Ник побросал материнские чемоданы и выскочил на улицу вслед за Энни.
— Погоди секунду, — произнес он, хватая ее за руку. — Что за срочность такая, что ты даже не можешь задержаться на несколько минут, чтобы поговорить с моей матерью?
— Ник, пожалуйста. Я должна идти. Извини.
Вглядевшись в ее глаза, он заметил, что они как-то подозрительно блестят, а ресницы мокрые от недавних слез.
— Что случилось? Может, я могу что-то сделать.
— Ты уже сделал.
Он уставился на нее, отчаянно желая заключить Энни в объятия и прогнать все ее тревоги.
— Ты о чем? Постой спокойно хотя бы секунду и поговори со мной. Ты больна?
Она рассмеялась, но смех больше походил на сдавленный всхлип.
— Третий раз за сегодняшний день говорю, что я в порядке, черт побери. — Вырвав у него свою руку, она откинула на спину распушенные волосы. — Я не больна — просто беременна.
Потребовалось несколько секунд, чтобы ее слова проникли в его сознание.
— Что? Этого не может быть!
Снова рассмеявшись, она провела ладонью по лицу, стирая одинокую слезинку.
— Только что сделала тест. Все подтвердилось. Полагаю, твои врачи ошибались, когда уверяли тебя, что ты не можешь иметь детей.
Он стоял, оглушенный, онемевший, ошарашенный. И вдруг увидел, как неприятие и боль наполнили ее глаза.
— Извини, что вот так вывалила на тебя это, Ник, но ты настаивал. А теперь мне действительно пора. — Она повернулась и бросилась в сторону лагуны.
Глава седьмая
Ноги Ника приросли к земле, в голове все смешалось, лишая его возможности соображать. Неужели Энни носит его ребенка?
— Это на самом деле возможно, сынок? — послышался мягкий голос у него за спиной.
Ему не хотелось оборачиваться и смотреть в лицо матери. Что он может сказать? Что-нибудь, вроде: «Я воспользовался своей служащей, милой и наивной девственницей. Очень благородный поступок совершил твой единственный сын, не правда ли?»
Выдохнув, Ник все-таки повернулся.
— Ты имеешь в виду, возможно ли, что Энни беременна? Не могу представить, чтобы она солгала о подобном, мама. — Ему вдруг стало стыдно. — Но если ты о моем предполагаемом отцовстве, — поспешил продолжить он, — я не знаю. Врачи в Альсаке уверяли, что уровень моей спермы слишком низкий, чтобы быть эффективным, но… если Энни носит ребенка, то это должен быть… мой ребенок. — Ну, вот. Он сказал это.
— Давай зайдем в дом, Николас, — сказала мама, мягко дотрагиваясь до его руки. — Тебе явно надо присесть.
Ослепленный шоком, Ник позволил ей увести себя в бунгало. Все его мысли были о детях. Маленьких мальчиках с огненно-рыжими волосами и бьющей ключом энергией, резвящихся возле дома. И маленьких девочках с зелеными глазками, тянущих к нему свои крохотные ручки.
Когда они сели за небольшой столик, мама тихо заговорила:
— Ты никогда раньше не говорил о том, что сказали тебе врачи в Альсаке. Я подозревала, что у Кристины были проблемы с зачатием, но теперь все становится понятнее.
— Что становится понятнее? — Для Ника весь мир перевернулся с ног на голову. Он совсем ничего не понимал.
— Твое бегство от мира. Твое уединение. Твоя решимость открыть этот научно-исследовательский центр.
— Я просто пытался выполнить желание Кристины… почтить ее память.
— Нет, Николас. Все это основывалось на чувстве вины, которое ты испытывал из-за неспособности иметь детей. Держу пари, не последнюю роль в этом сыграло и то, что ты разочаровал своего отца.
Ник встал и стиснул руки в карманах.
— Мама, прошу, не пытайся вмешиваться.
Она тоже поднялась и взглянула на него с разочарованием в глазах.
— Тогда просто позволь мне сказать всего несколько вещей. Во-первых, я хочу, чтобы ты съездил в деревенскую больницу и обсудил свое физическое состояние с доктором Гемблом. Да, он всего лишь семейный врач маленького городка, но ты знаешь его всю свою жизнь и доверяешь его знаниям и опыту так же, как и я. Сделай это ради меня.
— Ладно, сделаю.
— Вот и хорошо. А потом я настаиваю, чтобы ты обсудил эту ситуацию с Энни. Я понятия не имею, что произошло между вами… — Она запнулась, затем встала и тронула его за руку. — Впрочем, кое-что я могу представить. Но несмотря ни на что, сынок, ты благородный человек. Я надеюсь, ты спросишь Энни, что она намерена делать, а затем перевернешь небо и землю, чтобы исполнить ее желания.
— Делать? — тупо повторил Ник.
— Обдумай все возможности по дороге к доктору.
— Хорошо. Что-нибудь еще? — Его раздражение росло, и ему требовалось глотнуть воздуха.
Мать привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его.
— Я люблю тебя, Николас. Ты и Энни создали моего первого внука.
Чувство вины едва не сбило его с ног.
— Я был бы признателен, если бы ты не говорила об этом отцу, — произнес он сквозь стиснутые зубы. — Только не обсуждай это ни с кем до тех пор, пока я не объяснюсь с Энни.
— Согласна, сынок. Ты сам должен рассказать об этом отцу. Но ты не рассердишься, если я поговорю с Энни до тебя?
— Не вмешивайся, мама. — Увидев, что она обиделась, Ник смягчился и обнял ее. — Ладно, вероятно, ты сможешь дать ей кое-какие советы. Но только не дави на нее. Это ясно?
— Более чем, Николас. — Она снова поцеловала его. — Теперь поезжай, задай свои вопросы доктору и подумай о том, что ты хочешь делать.
Теперь, когда, кажется, появилась реальная возможность, что у него будет ребенок. Ник задумался, какой отец из него получится. Следовать примеру своего родителя ему не хотелось. Отец Ника был деспотичным тираном.
Всю свою жизнь Ник старался угодить ему, и все безрезультатно. Никогда не был достаточно хорош, достаточно умен. Единственный правильный поступок, который, по мнению отца, он совершил в своей жизни, — это женитьба на Кристине.
А теперь? Теперь он собирается обзавестись ребенком, даже не будучи женатым. Ник мог себе представить, что отец скажет по этому поводу.
Энни удалось проделать всю послеобеденную работу в лагуне, не расплакавшись, хотя в голове у нее царила сумятица. Ей очень нравился этот остров, с его дымчато-голубым небом и сверкающей аквамариновой водой. Но теперь она ждет ребенка и, следовательно, надо серьезно поразмыслить о будущем.
От идеи вернуться домой, к своей семье, Энни сразу же отказалась. Ей не хотелось даже думать о том разочаровании, которое исказит их лица, когда она скажет им правду.
Один раз Энни уже вырвалась из домашних сетей, и это было очень непросто, потому что все были убеждены, что она не справится одна. Однако с тех пор девушка стала взрослой и независимой, и не
