Она тихонько застонала, и как только ее восхитительное тело прижалось к нему, опаляя своим жаром его чресла, Ник отключился от всего остального. Греховные наслаждения, которые он находил с Энни, заставляли его напрочь позабыть обо всех своих обещаниях, чести и долге.
Рассудок Энни пребывал в смятении. Руки Ника блуждали по ее спине, поднимаясь по бокам к груди. Электрический шок пронесся по венам, но интенсивность желания, которое он пробудил, только еще раз напомнила ей, что все происходит слишком быстро…
Энни прервала поцелуй и дотронулась до его груди.
— Ник, подожди, пожалуйста.
Он с трудом открыл глаза и, сфокусировав взгляд на ее лице, пробормотал:
— Что? Почему?
— Это может показаться тебе глупостью, но меня беспокоит, что мы слишком торопимся вступить в физические отношения, не узнав друг друга получше.
— Мы знаем друг друга почти восемь месяцев, — сухо произнес он и опустил руки. — Что же еще нам нужно?
— Сколько мне лет, Ник?
— Прошу прощения?
— Я не знаю, сколько тебе лет. Мне пришло в голову, что и ты не знаешь этого обо мне.
— На следующей неделе мне будет тридцать, — сказал он с некоторым замешательством.
— Стало быть, Лев? Мне следовало догадаться. А я Дева, практичный романтик. Пятого сентября мне исполнится двадцать пять. Видишь? Мы еще так много не знаем друг о друге. Например, хочешь ли ты еще детей? Я всегда хотела иметь четверых: двух мальчиков и двух девочек. И я не знаю, каким бизнесом занимается твоя семья в Альсаке, а это может быть важно. Вдруг твоя семья занимается чем-то незаконным? Конечно же, я так не думаю, но…
— Энни, — прошептал он с тенью улыбки, — ты опять лепечешь всякий вздор. Незачем так нервничать. Не могу сказать, что безумно счастлив этой идеей подождать, прежде чем снова заниматься любовью, но я понимаю твою точку зрения.
В отчаянии Энни оторвала взгляд от его красивого лица. Через окно она увидела бассейн, и еще одна безумная мысль всплыла в ее мозгу, словно страница перевернулась.
— Я хочу поплавать, — сказала она неровным голосом. — Пожалуйста, пойдем со мной.
— Поплавать? Но я не взял с собой плавки.
— Но это же наш личный бассейн. Тебе не нужны плавки. Просто надень шорты… или подойдет нижнее белье.
О боже! Что она наделала?
Глава десятая
Ник пытался охладить свое растущее желание, но это было нелегко. Особенно когда Энни переоделась в свой новый раздельный купальник красного цвета и вошла в воду, выжидающе глядя на него.
Он обратил внимание, что живот у нее еще совершенно плоский. Да, это была хорошая идея — подключиться к Интернету. Небольшое исследование позволило Нику узнать о тех волшебных изменениях, которые произойдут вскоре в теле Энни.
Ник снял рубашку и брюки и положил их на шезлонг. Теплый летний бриз с океана мягко ласкал его кожу точно так же, как могли бы делать это женские пальцы. Возьми себя в руки, идиот! Не позволяй себе терять самообладание. Опускаясь в мягкий кокон теплой воды бассейна, Ник попытался выстроить в уме сведения о беременности, как он их запомнил: с каждым месяцем женское тело округляется. Груди становятся более чувствительными…
Черт! Это совсем не то направление, которое он хотел придать своим мыслям, по крайней мере, сейчас.
— Ник? Все в порядке?
Он заморгал и обнаружил, что Энни подплыла к нему. Он мог бы поклясться, что жар, исходящий от ее тела, наполнял его жизнью и энергией даже на расстоянии двух футов.
— Да. Все просто отлично. — Ник взглянул вниз на очертания ее тела, проступающие в прозрачной воде, и судорожно втянул воздух.
Потребность пройтись по каждой ее округлости, по каждой линии и руками, и языком, сводило его с ума от желаний.
Решительно настроенный уважать Энни, Ник нырнул в воду и поплыл к дальнему краю бассейна. Подальше от соблазна.
Когда он коснулся стены и потянулся, чтобы схватиться за край, что-то под водой потянуло его за ногу. В ту же секунду Энни вынырнула с ним рядом, засмеявшись от удовольствия, когда пузырьки воздуха вспенились между ними. Дразнящие пузырьки щекотали его кожу, и это напомнило ему о прикосновениях Энни.
— Ты плаваешь! — воскликнула Энни с улыбкой. — Какой ты молодец!
— Подумаешь, большое дело, — проворчал он. — Это же всего лишь бассейн, а не океан.
Энни дотронулась до его руки. Электрический разряд взорвался сверкающим фейерверком в его голове, делая его слепым ко всем обещаниям, чести, долгу. Делая слепым ко всему, кроме этого чистейшего первобытного желания.
Отчаянно пытаясь отодвинуться от пропасти соблазна, он положил свою широкую ладонь на ее живот.
— Ник, пожалуйста, — мягко предостерегла она.
— Кого ты хочешь, мальчика или девочку?
— Мне все равно. Пусть будет кто угодно, лишь бы родился здоровым.
Ничто из того, что она говорила, не проникало в его сознание. Скользнув ладонью вверх между грудей, он провел пальцами вдоль выреза ее купальника, прошелся вверх по одной бретельке и потянул свободно завязанный узел сзади на шее. Обе бретельки упали, и вся верхняя часть купальника соскользнула к талии, обнажая кремовые груди.
Не в силах выдержать больше ни минуты, Ник коснулся заострившегося соска, изумляясь тому, как быстро он затвердел.
Из горла Энни вырвался какой-то невнятный звук, и он поднял глаза, чтобы увидеть ее реакцию. Глаза Энни были закрыты, ноздри раздувались, дыхание участилось. Она была возбуждена ничуть не меньше, чем он, но, похоже, отчаянно боролась с этим.
Ник опустил голову под воду, обводя языком возбужденный сосок, проверяя, пробуя на вкус.
Еще немного, подумал он смутно. Еще минутка, и он остановится.
Снова подняв голову, чтобы заглянуть в ее лицо, он увидел, что Энни закусила губу и чуть глубже погрузилась в воду. Тогда Ник рванул ткань купальника, который удерживал его от заветной цели.
Энни дрожала в его руках, и он купался в восхитительном удовольствии прижимать ее к себе.
Но прежде чем он наклонился, чтобы поцеловать ее, она отстранилась и толкнула его в грудь так сильно, как только смогла в воде.
— Ты обещал дать нам время.
Ему показалось, что она огрела его куском свинцовой трубы, а не толкнула руками. Черт! Что он наделал?
Ник резко повернулся, подплыл к противоположному краю бассейна и вылез из воды.
— Ник, ты куда?
— Извини, ладно? Я в сауну.
Стремительно бросившись в сторону сауны, он отгородился от своего не совсем джентльменского поступка и распахнул двери навстречу привычному, болезненному чувству вины и сожаления.
