население, увеличивалось соприкосновение его с переселенцами, и в результате китайско-корейская культура стала распространяться и среди японцев. Ранее других это имело место на о. Кюсю (Цукуси), о котором так много упоминалось в китайских историографических памятниках; в дальнейшем китайская культура охватила и население Ямато.
Переселенцы из Китая и Кореи, появившиеся в Японии в V–VII в., не только принесли с собой новую, более высокую технику — земледельческую и ремесленную, но и совершенно иное представление обо всем общественном строе. Как было указано выше, в Китае, да и в Корее, родовой общины уже не было. С IV в. в северном Китае начал укрепляться надельный феодализм, в дальнейшем распространившийся по всему Китаю и перешедший в Корею (в частности в Силла). С этим надельным строем был сопряжен и особый политический режим — централизованное государство с абсолютной властью императора. Необходимо помнить, что из Китая и Кореи переселялись не только крестьяне; оттуда шли ремесленники, мастера- художники, лекаря, учителя грамоты, мелкие чиновники, буддийские монахи — иными словами, — культурные кадры населения. Они не только вышли из во многом другого мира, но и были носителями его идей. Выше было указано, что эти пришельцы уже давно жили в Японии; вполне натурализовавшиеся в ней были отнюдь не малочисленны. Пусть цифры, приведенные Нихонги о численности рода Хата в 18670 человек, и преувеличены. Несомненно, что этот род все же был очень многочисленным, а род Ати-но оми, который населял до своего прихода в Японию будто бы целых 17 уездов? Потомки Атики и Вани также в большом количестве встречались во многих местах центрального и западного Хонсю.
Из этих слоев японского населения, безусловно наиболее передовых в культурном отношении, однако лишь в малой степени появлялась родовая знать. Случалось, что они оставались на положении рядового земледельческого населения, чаще же всего именно из них формировались группы несвободных — томобэ и какибэ. Этой участи не могли избежать, по-видимому, и даже сильные роды. Так, например, даже такой многочисленный и сильный род, как Хата, и тот, надо думать, находился на положении 'бэ'. По крайней мере, согласно Нихонги, царь Юряку (2-ая половина V в.), будто бы собрал весь этот род, до этого живший в различных местностях, в одно место, обязал поставлять шелковые ткани и поставил им для управления своего 'управляющего' — Хата-но мияцуко.
По-видимому, близким к рабскому было и положение даже таких потомков пришельцев, которые были учителями китайской грамоты при дворе, или чем-то вроде чиновников, исполняющих разные службы. Таково было, например, положение 'грамотеев' (фухито) — дворцовых писцов и историографов из рода Вани: для царей они являлись также 'бэ' (Ямато-но фухито-бэ — жившие в Ямато, Кавати-но фухито-бэ — жившие в Кавати).
Ввиду всего этого движения этого слоя японского населения, восходящего по своему происхождению к китайцам и корейцам, следует рассматривать при свете общего движения основной массы японского народа, как 'удзибито' — земледельческого населения, так и 'томобэ' и 'какибэ'. При этом более близкое участие они принимают именно в борьбе этих последних, иначе говоря, в движении рабов.
Движение рабов является, по-видимому, основным фактором исторического процесса в V–VI– VII вв., — до самого переворота 645 г. Японские хроники прямо об этом движении, конечно, не говорят. Однако по целому ряду косвенных указаний, можно составить себе достаточное представление об этой борьбе.
Как Кодзики, так и Нихонги нередко упоминают о гневе господ на своих рабов за их неповиновение или какие-нибудь проступки. Это означает, несомненно, что были случаи сопротивления рабов произволу их хозяев. Однако эти случаи следует, как мне кажется, относить главным образом к волнениям рабов типа 'яцуко', т. е. домашних слуг, иначе говоря — рабов не производственных категорий. Ввиду этого крупного значения эти волнения иметь не могли. Гораздо более существенное значение имели волнения среди рабов высшей категории — 'бэ', на которых в значительной мере строилось хозяйство родовой знати в этот период: несвободные землепашцы (табэ) обрабатывали их поля (мита, тадокоро), знающие еще в добавление какое-нибудь ремесло, кормили себя обработкой земли, а изделия своего ремесла отдавали хозяину. Таких рабов было больше, среди них было очень много людей, стоящих на высоком культурном уровне, к ним примыкали и наиболее образованные для того времени группы 'учителей', 'грамотеев', иногда — буддийских монахов. Целью их было одно: освобождение. Они стремились к получению возможности существовать так же, как и прочее население, как 'удзибито'. Те же слои, которые служили при дворе 'писцами' и т. д., иначе говоря своего рода чиновники, стремились выйти из положения 'чиновников-рабов' и занять полноправное положение уже в настоящем государственном аппарате. К этому их подталкивало знание положения этих слоев населения в Китае и отчасти — в Корее, где надельный феодализм был сопряжен с многочисленным чиновничеством. Таким образом, движение этого типа рабов, не противоречащее общему движению земледельческого населения, оказалось центральным во всех событиях этих веков и привело в 645 г. к перевороту Тайка, а вместе с ним и к падению системы бэ. Это движение должно было найти себе политическую опору, оно должно было отыскать ту силу, с помощью которой можно было бы осуществить изменение общественного строя. Эта сила была найдена в лице царского дома.
Распад родового строя, естественно, приводил к трансформации прежнего союза родов, возглавляемого одним из наиболее сильных. Родовая община превращалась в соседскую; родовые территории — в ряд административных районов; родовые старейшины — местных правителей; прежние же общеплеменные вожди — в царей, т. е. правителей не только своего рода, но и всего населения. Общее усиление власти вождей племенного союза — несомненно. Однако при рассмотрении того, в каком именно направлении была использована эта власть в интересах широких масс населения — свободного населения и рабов, необходимо учитывать то обстоятельство, что цари Ямато были сами обладателями наиболее многочисленных томобэ, что именно они в первую очередь налагали на свободное населения налог и отработочную повинность. В связи с этим процесс, приведший к ликвидации рабства типа томобэ и какибэ, а также к ликвидации земельных владений типа мита и тадокоро, оказывается очень сложным.
Исходя из общей картины классовых взаимоотношений, мы должны ожидать выступлений рабов против своих владельцев. Поскольку цари Ямато были крупнейшими рабовладельцами (в смысле обладателей томобэ), постольку эти выступления должны были направляться и против них. Кроме того, поскольку Кодзики и Нихонги рассказывают в первую очередь о царском доме, в этих хрониках выступления именно царских бэ и должно занимать первое место. Есть ли в этих хрониках сообщения о выступлениях царских томобэ против царей?
Как мне думается, такие сообщения есть; более того, они занимают основное место в тех частях Кодзики и Нихонги, в которых рассказывается о событиях VI–VII в. Нужно только уметь понимать язык этих хроник и манеру их рассказа.
Движение царских томобэ должно было иметь своих вождей. Кто мог быть этими вождями? Очевидно те, кто стоял во главе их. А кто стоял во главе их? На этот вопрос приходится давать двойной ответ.
Во главе Томобэ стояли т. наз. томо-но мияцуко — царские управляющие. Ими могли быть действительно управляющие, поставленные царями для управления теми или иными группами бэ. Такие управляющие не могли выступать вместе со своими управляемыми против царей; наоборот, движение томобэ могло быть направлено против таких томо-но мияцуко. Но могли быть и такие 'управляющие' томобэ, интересы которых — в их отношении к царям — не противоречили интересам управляемого ими населения. Это те 'управляющие', которые в свое время были старейшинами своих групп, а затем вместе с членами своей группы в разной мере превратились в томобэ по отношению к царскому роду.
