под руку. Лишь бы он был потяжелее…
Уже давно вошло в привычку у Беса слушать передачу областного радио «В последний час». И не потому, что он хотел быть в курсе последних достижений области, рекордов звеньевых, ударных вахт рабочих бригад. Его мало интересовали и московские новости, тоже напоминавшие сводки с трудового фронта. Страна завершала восстановление разрушенного войной хозяйства, и слова «труд», «рекорд», «достижение» были наиболее популярными в сводках радионовостей.
Нет, трудовой ритм страны вызывал у Юлия Макаровича лишь тупую, безнадежную злость. Но Бес считал для себя необходимым знать обо всем, что происходит вокруг, и пользовался для этого любыми источниками информации, в том числе и официальными.
Диктор областного радио только что в самом конце выпуска новостей сообщил, что корреспондент Семен Адабаш помог радиослушательнице Галине Шеремет, методисту областного Дома народного творчества, разыскать брата, потерянного в годы войны. «Подробности об этом интересном поиске, принесшем счастье двум хорошим людям, вы узнаете из радиоочерка „Крылья встречи“, который мы будем передавать в 21.00 сегодня».
Это был очень жестокий удар — пожалуй, наиболее сильный после провала Лелеки. Юлий Макарович его не ожидал и потому оказался почти незащищенным. «Все рухнуло», — размышлял равнодушно Бес. И винить было некого — это он сам посоветовал Гале обратиться в газету и на радио с заявлениями о пропавшем брате. Казалось, это будет ниточка, вплетающаяся достаточно хорошо в легенду Ганны — Гали, укрепляющая легальное положение Шеремет.
Помнится, Галя тогда сомневалась: а стоит ли? Незачем, мол, еще раз привлекать к себе внимание. И оказалась права.
Нелепость: только один из сотен тысяч, потерявших родных и близких в войну, находит их через несколько лет. И таким «счастливым» одиночкой — надо же! — оказалась Шеремет-Бес с тоской думал, что его жизнь вступила в полосу неудач. Была у него на этот счет своя теория, основанная на народней пословице: «Пришла беда — открывай ворота».
Выход был только один: немедленное исчезновение Гали Шеремет, переход ее на нелегальное положение.
Бес представил: журналисты, народ энергичный и деятельный, организовывают встречу «сестры» и «брата». В нынешнее время, когда сотни тысяч людей, разбросанные по белу свету войной, ищут друг друга, каждая такая встреча вызывает интерес у многих. И надежды рождает: «А может, отыщется и мой брат… отец… сестра?..»
Нет, журналисты своего не упустят, они выжмут из удачи все, что смогут. Приведут «брата» к Гале Шеремет, нацелятся фотоаппаратами на «радостную встречу».
А «брат» ляпнет:
— Знать не знаю эту девицу…
Что будет дальше — понятно: те, кому положено, немедленно заинтересуются мнимой Шеремет…
Бес трижды подходил к телефону и все не решался позвонить, набрать нужный номер.
Наконец, когда ему стало совершенно ясно, что ничего придумать невозможно и выход из неожиданного провала только один, Бес все-таки позвонил Шеремет и, не называя себя, спросил:
— Слышала?
— Что?
— Ах нет? Тогда с тебя магарыч — брат твой нашелся…
— Не может быть! — В ее голосе слышался страх.
— Это такое счастье… — бормотал Бес поздравления на тот случай, если разговор прослушивается, — такое счастье…
— Я так рада, что и сказать трудно, — пришла наконец в себя и Галя.
— Надо готовиться к встрече. Ведь она может состояться очень скоро…
— Да, да…
— Купи букет красных роз, — посоветовал Бес.
На условном языке это означало: тревога № 1, переходи на нелегальное положение.
— Не рано ли? — спросила Галя. — Розы могут завянуть…
— Такая радость, а ты медлишь, — настаивал Бес, — я на твоем месте побежал бы на базар…
— Розы можно купить и у Панаса Сидоровича… Панас Сидорович — это Буй-Тур. Галя советовалась с Бесом, не стоит ли ей уйти в сотню.
— Правильно, — одобрил Бес.
— И все-таки я сейчас позвоню в редакцию радио: когда можно брата ждать. Они, очевидно, это знают…
Она связалась с корреспондентом, которому относила когда-то свое письмо о том, как потеряла брата, и, назвавшись, спросила:
— Неужели и в самом деле нашли моего братика?
— Нашли, не сомневайтесь, — подтвердил корреспондент, — все совпадает. Ваш это брат, ошибки быть не может.
— Где же он сейчас? Куда мне бежать, чтобы обнять, приголубить Ивася?
— Не торопитесь, — рассмеялся корреспондент, — ваш брат работает учителем далеко отсюда. Он сможет добраться к нам только через два — три дня. Так что потерпите…..
Галя горячо поблагодарила корреспондента за помощь и заботу.
Потом позвонила Бесу.
— Брат приедет через два — три дня, — сообщила. — Так что я успею приготовиться к встрече. Розы у Панаса Сидоровича куплю завтра. На встречу обязательно позову свою подружку.
Она сообщала о своем решении: уходить в сотню Буй-Тура, а вместо себя оставить Лесю Чайку.
— Боюсь, что я не смогу совершить то небольшое путешествие, о котором мы говорили…
— Я тоже так думаю, — согласился Бес.
— Подружка меня не сможет заменить?
— Подумаем.
Все основные вопросы были решены. Бес вздохнул облегченно — не все еще потеряно. Чайка сама отыскала Беса.
— Гуцулка сказала, чтоб я собиралась за кордон.
— С ума сошла! Это же безумие!
— Гуцулка сказала, что если вы что-то другое придумаете, то пожалуйста.
Судя по тону, перспективы длительного и тяжелого путешествия не радовали Чайку.
Бес пожевал губами: нет, что-либо иное придумать трудно. Провалившаяся Ганна Божко должна сидеть в сотне и оттуда руководить продолжением операции. Счастье еще, что многое успели сделать…
— А Гуцулка уверена, что ты справишься?
— Спросите лучше меня…
— А я Тебя почти не знаю.
— Гуцулка так решила: я с ней встречаюсь у Буй-Тура, и за несколько дней она подготовит меня к рейсу.
В эти дни Юлий Макарович отправил письмо в Вену. В письме среди многочисленных приветов он сообщал, что живет неплохо, семья его, разбросанная войной, наконец собралась вместе, нет пока только младшей дочери, но и та скоро приедет; живет он надеждой на эту встречу…
…А через пять дней Буй-Тур сообщил Бесу, что связная ушла в рейс за кордон.
Глава XXXII
И вот уже все осталось позади. Длинная дорога, к счастью, не привела Лесю в никуда. Минувшие дни не стали последними в ее жизни.
