предложил дочери: пусть её возлюбленный живёт у них. Этим давно уже никого не удивишь - молодые парни и девчонки уже лет пятьдесят приводят домой своих избранниц или избранников и начинают жить с ними псевдосемейной жизнью на глазах у родителей. Он уже знал, что этот англоиндус - студент университета, хотя где и как они с Кэролайн познакомились, так и осталось для него тайной - дочь упорно отмалчивалась, когда отец пытался осторожно коснуться этой темы. Однако студент - это всё-таки не бездельник из предместья, и если Кэрри его выбрала, значит, он того заслужил. Кэролайн приняла отцовскую логику, но от предложения жить со своим boy-friend'ом под отцовской крышей отказалась. Они продолжали встречаться, и девушка даже приводила своего приятеля к себе, но только тогда, когда была полностью уверена в том, что отца нет дома, и что он не появится в самый неподходящий момент.
Окончив школу, Кэрри поступила в университет - естественно, в тот же, где учился её Редди. Вступительные экзамены она сдала без труда - её не зря считали в школе одной из лучших учениц. Но в отличие от матери, заканчивавшей обучение, когда Нат уже работал в 'High Tech Corporation', Кэролайн так и не окончила университет. Через два года она вышла замуж за своего Редди, получившего к этому времени диплом, бросила учёбу и уехала вместе с мужем в Индию - как оказалось, Редъярд Шриванса был сыном крупного промышленного магната и собирался, получив образование в Соединённых Штатах, продолжить отцовское дело у себя на родине.
Свадьбу справляли дома, расставив столы прямо под открытым небом. Приготовлением блюд занималась сама невеста - к удивлению Ната, Кэрри уже очень неплохо разбиралась в индийской национальной кухне и загрузила в кухонный компьютер целый пакет новых и необычных программ. Гостей было несколько десятков человек: приятельницы Кэролайн по школе и университету и сокурсники Редьярда - индийцы. Белых парней было всего двое, и тем не менее праздник, на котором звучала не только протяжная индийская музыка, удался. Было много цветов и улыбок, и возникали стремительные романы - вряд ли кто- нибудь из гостей провёл последовавшую за этим вечером ночь в гордом одиночестве.
Натаниэль искренне пожелал молодым счастья (Кэрри даже всплакнула на плече отца), но после отъезда дочери за два океана он потерял самое дорогое из того, что у него осталось. Они общались, конечно, по видеофону и по электронной почте, но это было уже не то. Через год Кэрри родила сына, затем дочь и ещё одного сына, и регулярно присылала отцу по Сети фотографии и видеофильмы, чтобы стареющий Нат мог видеть, как растут его внуки. И Нат заботливо развешивал по стенам своего кабинета цветные объёмные картины, на которых на фоне пальм и дома из белого камня сидел на зелёной траве сначала один малыш, потом двое, потом трое. А больше всего нравился Натаниэлю снимок, где все трое ребятишек облепили большого чёрного кане корсо, удивительно похожего на Бобби, - как видно, Кэролайн не забыла преданного пса, верного друга её безмятежного детства.
'Интересно, - думал Нат, в который раз разглядывая эту свою любимую фотографию, - а души собак тоже возвращаются? Что там говорит об этом индийская религия? Они тоже реинкарнируют, как люди? Тогда очень может быть, что этот пёс - наш старый Бобби, снова нашедший свою маленькую хозяйку…'. Собака на фото молчала, но в глазах её было такое выражение, как будто она слышит мысли Натаниэля и более того, соглашается с ними. А дети - дети на снимке были смуглыми и темноволосыми…
Кэролайн неоднократно звала отца к себе в гости, но он так и не поехал, сославшись на деловую занятость. На самом деле причина была в другом - в памяти Ната гвоздём засела фраза Ричарда Мэрфи 'женщины охотно ложатся в постели биологических победителей', и Натаниэль не смог себя пересилить, хотя ему очень хотелось увидеть своими глазами и дочь, и внуков. И главное - он не мог забыть смерти Джейн. Почему Кэролайн была так уверена в том, что соотечественники её избранника непричастны к трагедии? Ведь виновных так и не нашли! Да и не была Кэрри уверена в своей правоте - ей просто хотелось найти себе оправдание. Джейн всегда поступала именно так: если очень хочется сделать что-то, что окружающие не слишком одобряют, значит, надо найти вескую причину, оправдывающую этот поступок.
Да, его дочь выросла очень похожей на свою мать - и внешне, и по характеру. На ту самую Джейн, которая за четверть века совместной жизни уступила своему мужу всего лишь три раза. Ах, Кэролайн, Кэролайн…
Флаер не вернулся - вместо него на озере появился экраноплан. Натаниэль узнал о его приближении задолго до того, как серебристая машина выскочила из редеющего тумана, - 'глаза' работали исправно, - но всё равно экраноплан возник неожиданно: его хищный силуэт словно соткался из белой дымки. 'Понятно, - мысленно усмехнулся Нат, - 'ищейка' нашла на месте моего дома только дымящуюся чёрную яму да клочья металла, вот они и хотят разобраться, что же там произошло. С воздуха несподручно - надо посмотреть с воды. А потом, когда они не заметят ничего подозрительного, - а они не заметят! - экраноплан выберет местечко, где можно пристать к берегу - не будет же он высаживать стражей в воду, они ведь ножки промочат!'.
Нат не ошибся - через десять минут острый нос экраноплана нацелился туда, где на стыке мыса с общей береговой линией был крохотный заливчик, окаймлённый полоской песка. Отрезали отступление - но разве ему, Натти Бампо, есть куда отступать? Натаниэль сжал ствол винтовки, не отрывая глаз от дисплея. 'Сколько вас там? - думал он, следя за сигналами 'шпиона'. - Двое? Нет, трое. Четверо! Ну что ж, давайте, парни, идите… Вы, конечно, в бронекомбинезонах, но это ничего. 'Шариата' у меня нет, зато бронебойными пулями с сердечниками из обеднённого урана я всё-таки сумел разжиться. Патронов с такими пулями у меня немного, но вам - вам хватит. И вашу броню они прошивают превосходно - это уже проверено…'.
'Мама Роза' ошиблась - стрелять на улицах не начали, хотя белые американцы, напуганные беспорядками двадцать четвёртого года, активно запасались огнестрельным оружием. Покупали пистолеты, помповые ружья и даже куда более серьёзные игрушки - вплоть до гранатомётов и тяжёлых многоствольных пулемётов. Владельцы оружейных лавок потирали руки, подсчитывая бешеные барыши, а домохозяйки занимались в стрелковых клубах, старательно решетя молчаливые мишени. Но до настоящей стрельбы дело так и не дошло - события развивались совсем по-другому.
'Новые варвары' не штурмовали твердыни белой цивилизации, не взламывали таранами неприступные стены, не забрасывали на зубцы башен крючья верёвочных лестниц. Их пригласили внутрь этих крепостей сами их обитатели - пригласили для того, чтобы варвары подметали двор, чистили котлы на кухне, ухаживали за скотом и прислуживали господам. А потом - потом случилось неизбежное: многочисленные пришельцы заявили о своих претензиях на место под солнцем.
Коренное белое население Америки и всех развитых стран Европы старело. Стариков становилось всё больше и больше, молодых - всё меньше и меньше. По закону всего живого и дышащего старики уходили, уходили рано или поздно, несмотря на все достижения медицины и на увеличение продолжительности срока жизни, и некому было их сменить - у господ было мало детей и ещё меньше внуков, не говоря уже о правнуках.
А рядом бушевал и кипел жизненной энергией совсем другой мир, отличный от сытого и упорядоченного мира белых. Этот мир молодел, ему было уже тесно в своих естественных границах, и молодые, полные сил выходцы из этого мира искали применение своим силам. И находили - в стареющем и дряхлеющем мире белых.
К середине тридцатых политическая карта планеты начала изменяться. Рождался Новый Халифат - арабские страны объединялись. Процессу объединения способствовала экономическая интеграция - единая арабская валюта оказалась ниткой, сшившей отдельные лоскуты веры, обычаев и традиций в общий ковёр сверхдержавы.
Новый Халифат стремительно расширял свои границы. Африканские страны одна за другой входили в его состав - волна катилась с востока на запад и с севера на юг, от Египта до Мавритании и Марокко и от Ливии до Мадагаскара и Южно-Африканской республики. Движение шло и на север - бывшие среднеазиатские республики исчезнувшего Советского Союза становились владениями Нового Халифата. Россия съёживалась до границ XVI века, оскаливаясь клыками ядерных боеголовок в ответ на попытки 'новых бедуинов' проверить прочность её рубежей. Однако страсти кипели и внутри России - мусульманские республики - Татарстан, Башкирия, Калмыкия - требовали выхода из состава федерации с тем, чтобы воссоединиться с единоверцами и стать частью Халифата.
Турция легко рассталась с европейскими ценностями, быстро возвращаясь во времена Сулеймана
